Читать «Неожиданный визит» онлайн - страница 346

Ей снились дома. Из домов доносился колокольный звон, будто колокола звонят в каждом доме; навстречу ей идут люди. Колокола бьют все громче, небо над головами становится белым, и из этой белизны выплывает круглая багровая луна.

Вдруг Клера видит, что стоит перед родительским домом. Процессия подходит ближе — серые люди, мужчины и женщины. Все вроде бы знакомые.

Один за другим люди падают на землю. Остальные шагают по ним, будто по булыжникам. Они проходят мимо дома, а Клера кричит и кричит…

На рассвете начались схватки, и ребенок родился прежде, чем подоспел муж с акушеркой из соседнего поселка. Акушерка сразу послала мужа за священником, чтобы наскоро окрестить младенца — не жилец он на белом свете.

Крошечная девочка лежит в одеяле. Она плохо сосет, поэтому Клере приходится понемножку выдавливать молоко из груди. Трое суток бьется Клера над ребенком. На четвертое утро, взяв девочку из колыбельки на руки, Клера чувствует, что голубоватое тельце похолодело.

На колыбельку падает тень. Муж стоит у колыбели. Он долго держит руку на пуховой подушке.

К исходу лета мужа забрали в кайзеровскую армию на кайзеровскую войну, а Клера уже носила под сердцем второго ребенка. Родился мальчик, весом почти в десять фунтов. Именно такого и хотел отец, который был кавалеристом, хаживал на Париж, а позднее, когда на одной ноге вернулся домой, любил вспоминать эти годы. Клера ему не перечила, хотя за войну родила троих детей, шила рубашки, пахала клочок земли на единственной корове, да еще уговаривала корову отелиться хоть на неделю пораньше, чтобы у детей отпускника-кавалериста было по крайней мере молоко.

Настали темные времена, как их назовут позднее, однако белизна берез не померкла. Женщины из ремтростовского дома понурились под упавшей на них тенью, когда в армию призвали старшего сына Клеры.

Клера смотрела на него, все зная и ничего не понимая. Так все знает скотина, которую в последний раз выводят из хлева. Знает и упирается. Но ведь то скотина.

Муж Клеры, вернувшийся с войны на деревянной ноге, сидит вахтером в шахтоуправлении. У теперешних шахтеров чужие лица, чужие голоса. Взгляд у них беспокойный, мерцающий; такой появится потом у Клеры, когда все будет позади. Глаза других погасли, ослепли от долгих часов работы под землей.

«Не дай бог, чтобы с нашими обращались так же, как мы с ихними».

Терриконик, будто огромный зверь, бросает свою тень на Клеру.

В конце первой войны Клере пришлось однажды на руках унести старшего сына с терриконика.

В доме тогда стояла сырость и пахло погребом. Это были последние дни осени. Мать лежала больная под волглым одеялом. Двухлетняя дочка и грудной малыш спали в каморке.

Клера взяла старшего сына на терриконик за углем.

Ветер накидал с березняка на склон толстый слой листвы, она лепилась к земле, скользила под подошвами. Из-под ног мальчика на Клеру скатывались камешки, к тому же угля внизу было мало, поэтому она постепенно забралась выше сына.

Вдруг порода осыпалась. Клера услышала глухой удар, а вслед за ним крик. Сын лежал у подножия терриконика. Она принесла его домой. Поднесенная к губам мальчика пушинка едва шевельнулась. Он еще долго был не в себе и боялся громких звуков. Младшенький искусал Клере всю грудь, но молоко у нее не шло, пропало. Он был беленьким, худеньким и умер от тифа в первый послевоенный год. У Клеры тогда побелели виски.