Читать «Аппассионата. Бетховен» онлайн - страница 73

Антон Эберт резко шагнул вперёд. Он полагал, что теперь ему не придётся расплачиваться за чрезмерную самоуверенность.

— Вам удалось победить Гелинека, Бетховен. Но если последнее трио и есть ваш новый самобытный стиль, я бросаю вам вызов уже как композитору. Попробуйте написать симфонию. Полагаю, вы примете мой вызов только в том случае, если всерьёз намереваетесь покончить с собой.

Эберт широко улыбнулся и с видом победителя отошёл в сторону.

Душная жаркая ночь наконец разразилась дождём, и с ветвей платанов непрерывно капало.

Никогда ещё ничего подобного с ним не случалось. Даже пережитое в Амстердаме не шло с этим ни в какое сравнение. Ведь если там была просто выходка глупого мальчишки, то ныне его оскорбил мудрый, добрый, великодушный Йозеф Гайдн, которого он считал высшим авторитетом. А ведь своим последним произведением он доказал, что вышел за рамки ученичества.

Казалось, тайна взирала на него подобно этим надгробным камням, зыбко очерченным в ночной мгле.

Он думал так напряжённо, что даже затрещала голова. Зачем он забрёл на кладбище? Ни тайна, ни надгробные камни не давали ответа. Ну хорошо, ладно, вернёмся к недавнему эпизоду. Неужели господин Гайдн с его чуть покачивающейся, украшенной косицей парика головой не понял его композицию? Да, согласен, его язык необычен, но одновременно понятен, как букварь. А ведь Гайдн — нужно отдать ему должное, — пусть по-своему, понимал язык любой музыки. Неужели он просто разонравился ему?

Он прислушался, будто ожидая ответа, но услышал только учащённое биение своего сердца. А с ветвей платана, под которым он укрылся, всё капало и капало.

Так, вроде бы это кладбище Святого Марксера? Верно. Эдакая общая могила, куда без разбору бросали бедняков и тех, чьи имена так и не удалось установить. Может быть, его когда-нибудь тоже похоронят здесь.

А чья это тёмная спина вдруг показалась во мраке? Неужели это он? Прекрасно, сейчас я обращусь к нему с речью.

— Извините, пожалуйста. — Он вежливо поклонился. — Я ещё в Бонне твёрдо решил по прибытии в Вену первым делом нанести визит именно сюда, но, сами понимаете, постоянно что-то мешало. Правда, сейчас не слишком удобное время, но мы творцы... — Он смешался, понимая, что нужно сразу поправиться и не ставить себя с ним на одну доску. — Разумеется, мне далеко до вашего гения, вы написали «Волшебную флейту» и «Симфонию Юпитера», а я пока ещё не отважился даже приступить к созданию симфонии. А ещё вы написали концерт для скрипки ля мажор, мне его играл мой кузен и прекрасный скрипач Франц Ровантини. Неужели в Зальцбурге вы и впрямь ели за одним столом с прислугой? Извините, это действительно вы, а это действительно ваша могила? — Он снова поклонился. — Впрочем, меня зовут Людвиг ван Бетховен, и я имел счастье познакомиться с вами во время тогдашнего короткого визита в Вену, но вы, конечно, не запомнили моё имя. И конечно, вы знаете господина Йозефа Гайдна лучше и дольше, чем я. Не хотелось бы говорить о нём плохо, но скажите, как по-вашему, он способен на зависть? Прошу прощения, я, разумеется, не вправе задавать столь бестактные вопросы. И вообще не должен вас ни о чём спрашивать. Ибо вы — гений солнца, а кто я? И уж если быть до конца объективным по отношению к себе, то я назвал бы себя гением тьмы или печали. А всему виной тяжёлое детство, уродливая внешность и многое другое. Но я не хочу докучать вам перечислением моих бед. Естественно, я также стремлюсь к солнцу и прошу вас поверить мне. Я вообще немножко сумасшедший, иначе я не прибежал бы посреди ночи на вашу могилу за советом. Но может быть, это всё-таки не ваша могила? Увы, никто не знает, где покоится ваше тело. Ну всё, всё, не хочу вам больше надоедать. Нужно всё-таки хоть какую-то гордость иметь.