Читать «Аппассионата. Бетховен» онлайн - страница 68

Салют! Но в честь кого? Монсеньор не отправился в церковь, сегодня не его день рождения, и потом, без музыки, а значит, без Людвига никакое торжественное событие бы не обошлось. И уж точно смерть матери Людвига ван Бетховена не являлась поводом для траурного салюта.

После каждого выстрела канониры прочищали дула орудий, затем офицер взмахивал шпагой, и звучали новые залпы.

Но такого салюта курфюрст явно не был достоин. Такой салют могли дать только в честь короля! Но откуда здесь, в Бонне, мог взяться король? И потом, он, несомненно, сразу же бы узнал о его появлении.

Людвиг даже на всякий случай оглянулся, но вместо короля увидел городского сумасшедшего Штумфа, которого ни королевский салют, ни смерть матери — вообще ничто на свете не могло смутить. Он отбивал такт палкой, пел, орал, да ещё как орал...

А исполнял он написанное Людвигом для него сочинение. Штумф стоял, плотно зажав под мышкой ноты, и крик его был даже слышен сквозь грохот пушек.

Наконец прозвучал последний залп, и в наступившей тишине послышался чей-то тонкий, срывающийся голос:

— Тут... прибыл курьер из Версаля. Сестра монсеньора королева Мария-Антуанетта родила сына, и в честь дофина Франции был устроен салют.

— Да разве это салют, — презрительно махнул рукой Штумф, и на лице его появилось какое-то совсем уж безумное выражение. — Слишком мало пушек! Слишком мало выстрелов.

— Ты плохо считал, Штумф, — со смехом возразил ему один из прохожих. — Именно такой салют полагается давать в честь дофина.

— В честь дофина, может быть, но... — на лице Штумфа появилось подобие улыбки, он медленно снял грязную шляпу и чуть ли не до земли поклонился Людвигу, — но это не королевский салют в честь Людвига.

Люди вокруг захохотали, смуглое, изуродованное оспинами лицо мальчика исказила гримаса боли. Он повернулся и пошёл прочь.

Людвиг стоял в спальне матери и неотрывно водил рукой по её покрытому горячей испариной лбу. По дороге домой он случайно увидел, как полицейский собирается арестовать совершенно пьяного отца. Он даже подрался с ним, но в конце концов сумел избавить отца от увоза в участок. Теперь тот громко храпел на софе в музыкальной комнате.

Людвиг мельком взглянул на прорехи в куртке. Надо бы попросить Цецилию или госпожу Фишер заштопать их. Ведь мать уже никогда...

Во дворе братья играли с Готтфридом Фишером. Они раскачивали его на качелях так, чтобы он каждый раз успевал толкнуть ногой крышу курятника. Они уже забыли о бессмысленно мычащем отце, которого Людвиг кое-как втащил в дом, и ничего не знали о предстоящем визите каноника. Потом можно будет позвать их наверх, пусть помолятся, пока священник совершит обряд соборования. А пока пусть веселятся.

Он вдруг задрожал, по коже точно пробежал озноб. Каким же одиноким он чувствовал себя, и это одиночество холодом обжигало его. Что проку от высокой должности и золотой шпаги? Всё оказалось совершенно бессмысленным. Он ничего не сможет изменить, ибо он сын пьяницы и лицо его и фигура отмечены каиновой печатью...