Читать «Аппассионата. Бетховен» онлайн - страница 229

Грильпарцеру не довелось видеть Бетховена на концерте, и сейчас молодой поэт испугался не столько за великого композитора, сколько за себя. Грильпарцеру довелось претерпеть немало жизненных невзгод и неудач, и грандиозный успех «Сафо» отнюдь не вскружил ему голову. Сравнение Бетховена с королём Лиром он воспринял как страшное предостережение.

Тут наконец Бетховен заметил и с усилием, как бы выдавливая застрявший в горле тугой ком, прохрипел:

— Господин Франц Грильпарцер, мой юный друг из Хейлигенштадта! При виде вас я всегда вспоминаю об этом городке. Поверьте, я злюсь вовсе не на вас. У моей домоправительницы «госпожи Шнапс» напрочь отсутствует память, у неё нет ни вкуса, ни обоняния. Она набивает мой бедный желудок рублеными кожаными подмётками, из которых забыли вытащить гвозди. Вот такая у меня жизнь! Но давайте, дорогой Грильпарцер, пройдём лучше в музыкальную комнату. Прошу садиться, только смахните осколки со стула. Я потом подмету.

Он грустно опустил голову, потом поднял её и, встретив недоумённый взгляд Грильпарцера, меланхолично заметил:

— «Госпоже Шнапс» запрещено входить сюда, ибо кто может гарантировать, что она не примет мою Девятую симфонию за обрывки и осколки? Я так понимаю, вы пришли относительно «Мелузины»? Но я, к сожалению... — Он замялся, подыскивая подходящие, необидные для собеседника слова. — Я бы с удовольствием написал оперу, особенно сейчас, когда мой «Фиделио» в Дрездене пользуется таким успехом. Но увы, дорогой господин Грильпарцер, человек с годами не становится моложе. Вот это всё, — он показал на целую кипу нотных листов, — нужно непременно закончить, а начинать возводить новую груду?.. Без лести говорю, ваш текст превосходен, но честно признаюсь: он не для меня.

— Но почему? — Грильпарцер нервно мял в руках свою шляпу.

— Это опера-сказка. Милые феи, разного рода чудеса и всё такое прочее. — Бетховен внезапно насторожился. — Вам что-то мешает, господин Грильпарцер?

Поэт показал на открытое окно, откуда послышался оглушительный шум.

— Увы, но я ничего не слышу. — Бетховен встал, подошёл к окну и окинул взглядом узкую кривую улочку.

Здоровенный, похожий на Геракла кузнец с размаху бил молотом постоявшему во дворе литейни церковному колоколу. При каждом взмахе под одубелой кожей перекатывались огромные, похожие на валуны бугры мышц.

— Как вам объяснить? — Бетховен закрыл окно и с извиняющейся улыбкой повернулся к Грильпарцеру. — Пожалуйста, поймите меня правильно. Верить в фей и чудеса — это прекрасно. Но я... я скорее схож вон с тем кузнецом во дворе, и вера у меня соответствующая.

НОЯБРЬ

Самая пора забыть про лето с его жарким, напоенным запахом трав воздухом и вернуться домой. Вещи он отправил заранее и теперь стоял на Котгассе, с нарастающим раздражением рассматривая свой жалкий низенький домик, зажатый между двумя высокими строениями.

Смеркалось, свечи в кухне не горели, и он хотя бы мог не видеть «госпожу Шнапс». Увы, там также был ненавистный Шиндлер, хотя, может быть, он несправедлив к нему?