Читать «Аппассионата. Бетховен» онлайн - страница 224
Альфред Аменда
Шиндлер чуть коснулся его локтя, он тут же протянул ему свою тетрадь и через минуту прочёл: «Невозможно продолжать! Всё остальное осталось дома!»
Вернувшись из театра, он сразу же бросился на софу и закрыл лицо руками. Так лежал несколько часов и лишь иногда переворачивался на спину и бросал беглый взгляд на мерно качающийся маятник.
На площади перед театром толпа дружно пела гимн, написанный Гайдном в честь императора и его супруги. Дирижировал, разумеется, Умлауф.
Стрелки неумолимо двигались по циферблату. Мысленно он вернулся на сцену именно в тот момент, когда Вильгельмина Шрёдер отбросила цепи. Их лязга он, конечно, не услышал.
Но зато он отчётливо слышал слова, доносившиеся из её уст. При этом она снова и снова с грустью смотрела на него.
Леонора, приведшая его в смятение и ввергнувшая в глубины ада.
Нет, он ни в чём не винил
Десятилетний Герхард фон Бройнинг, сын от второго брака его друга, члена Придворного Военного совета Стефана фон Бройнинга, забрался с ногами на стул и сверкающими глазами смотрел на господина Шлеммера, сгорбленного человека, внимательно изучавшего партитуру «Missa solemnis». Опытный копиист хотел снять копии с первого экземпляра в присутствии композитора, чтобы потом избежать возможных вопросов.
— Вы разбираете мой почерк, господин Шлеммер?
— Что? — Копиист испуганно взглянул поверх партитуры. — Какое там разбираю! Приходится только гадать. Да это хуже, чем расшифрованная ныне господином Гротенфендом клинопись.
— Что ещё за клинопись?
— Древневавилонские надписи тех времён, когда у людей ещё были петушиные ноги и они царапали когтями по навозу.
Герхард засмеялся. Бетховен весело посмотрел на них:
— Что вы такого обо мне плохого сказали, мошенники?
Герхард прыгнул к нему на колени, обнял за шею и прокричал в ухо:
— Мы удивляемся твоим нотным записям, дядюшка Людвиг.
— Ах, негодяи!
— Дядюшка Людвиг, какие оценки ты получал за чистописание?
— Всегда единицу.
Столь безапелляционное утверждение восхитило мальчика, он спрыгнул на пол и, приплясывая, начал говорить, отчётливо произнося каждый слог:
— Дядюшка Людвиг, ты нас обманываешь и потому должен заплатить штраф. Снижай постепенно оценки и давай за каждую конфетку. — Он вытащил банку. — Кидай их прямо сюда.
— Возможно. Память меня часто подводит.
Вскоре в банке лежало пять конфет. Шлеммер угрюмо пробурчал:
— По-моему, вы со спокойной душой можете положить туда ещё столько же.
— Не портите мне Пуговицу, Шлеммер.
Он обнял прозванного им так мальчика и ласково сказал:
— А теперь слушай меня внимательно, Ариэль. Придётся тебе слетать к господину Цмескалю и отнести бутылку, которая стоит на подоконнике. Пусть он её выпьет и поправит тем самым своё здоровье. Только не пропадай надолго, иначе папа с мамой обвинят во всём меня.
Мальчик подошёл к окну и воскликнул:
— Шевалье!
Затем он повернулся и скривился, как от зубной боли:
