Читать «Аппассионата. Бетховен» онлайн - страница 21

Госпожа Фишер какое-то мгновение внимательно смотрела на мальчика. Глаза её округлились и застыли, она одёрнула юбку и поправила шаль.

— Бедного мальчика нужно срочно отправить в больницу.

— Никогда.

— Теперь я вижу, что у него за болезнь, — тяжело вздохнула госпожа Фишер. — Вы только посмотрите на его покрытые пятнами лоб и руки. Скоро у него всё тело будет таким. А на пятнах образуются узелки. Нет, нет, немедленно в больницу, иначе он заразит весь дом.

— Бог мой, госпожа Фишер, что вы такое говорите?

— У него чёрная оспа.

Магдалена отчаянно вскрикнула, а затем упрямо заявила:

— Я останусь с ним здесь одна. Поставьте у порога миску и кладите туда немного еды. Но только не прикасайтесь к ней... И я очень прошу вас, госпожа Фишер, никому ничего не говорите.

— Хорошо, пусть это останется между нами.

Магдалена проснулась, когда уже занимался рассвет и с улицы доносилось щебетание птиц.

Звал ли её Людвиг? Жив ли он ещё? Она так ослабела и устала, что забыла о своих обязанностях и крепко заснула.

Озарённые светом догорающих свечей веки Людвига чуть дрогнули. Его необычайно мощная для маленького мальчика грудь мерно вздымалась и опускалась, подобно кузнечным мехам. Коричневые пятна уже покрывали всё лицо, губы, шею и частично тело.

Она повернула голову и замерла.

Вот уже несколько недель она в страхе ждала этой минуты и теперь, заслышав грохот в прихожей, обречённо поникла головой, а затем с неожиданной силой распахнула дверь:

— Не входи, Иоганн!

— А почему нет, ты... дочь повара. — Он с трудом оторвал своё массивное тело от перил и тупо уставился на неё. — Это мой дом.

— У Людвига заразная болезнь.

— Вот как? — Он выдохнул в комнату целое облако спиртных паров.

— Вспомни о своей должности, Иоганн.

— Да что ты вообще понимаешь в моей должности, служанка. — Он широко раскинул руки. — Я вообще больше не желаю служить развратнику-архиепископу и его новому придворному капельмейстеру лизоблюду Луккези. Вот почему...

— Говори тише, Иоганн. Не буди ребёнка.

— А почему это я не должен будить шпаниоля? Он потом может весь день спать, а мне придётся идти на службу. А вообще чихать я хотел на всех: на курфюрста, весь его род, а также на Кеверихов, милостивая сударыня.

Он рухнул на стул, свесил голову и захрапел.

Минуло ещё несколько дней и ночей.

Сжигаемый изнутри жаром, Людвиг метался в бреду, однако у него ещё сохранялись силы, и он не впал полностью в бессознательное состояние, способное рождать только новый бред.

Иоганн тоже метался и в пьяном виде также нёс бред. Больной ребёнок и пьяный муж были мельничными жерновами, растиравшими Магдалену в порошок.

Постепенно пятна начали исчезать, превращаясь в гнойнички, которые, словно навсегда желая остаться в памяти мальчика, довольно долго терзали его лицо и тело, но в конце концов лопнули один за другим.

Однажды утром Людвиг проснулся и слабым голосом позвал:

— Мамочка!

Она мгновенно оказалась рядом с ним.

Он лежал с открытыми глазами, бормоча:

— Дода... Дода...

Господи, неужели опять началось?

Но Людвиг только задумчиво произнёс: