Читать «Жизнь Мухаммеда» онлайн - страница 23

Последние качества были особенно нужны прорицательницам, когда к ним обращались не за предсказаниями будущего, а по вопросам более житейским и конкретным. В этих случаях не требовалось публичных прорицаний в форме загадочного и действующего на воображение саджа — нужен был точный и недвусмысленный совет, как поступить правильно, в соответствии с волей богов или бога. Именно с таким вопросом Абд аль-Мутталиб обратился к прорицательнице.

Поэтому прорицательница в экстаз не впадала, а уже на следующий день позвала их к себе и сообщила, что слово снизошло на нее и ей нужно лишь уточнить — какая цена крови принята у курайшитов? Абд аль-Мутталиб ответил, что цена крови (штраф за неумышленное убийство, прекращающий кровную месть) у племени курайшитов — десять верблюдов. Эту-то цену, ответила ему прорицательница, и нужно предложить богам вместо Абдаллаха; если боги откажутся, следует увеличивать число верблюдов до тех пор, пока боги не примут заменительной жертвы.

Вернувшись в Мекку, Абд аль-Мутталиб так и поступил. Перед Хубалом поставили его сына Абдаллаха, а в ограду храма привели десять верблюдов и стали метать стрелы. Девять раз подряд жребий падал на Абдаллаха, девять раз пришлось пригонять новых верблюдов, и только когда число их достигло ста, божество признало их равноценной заменой человеческого жертвоприношения.

Чтобы не ошибиться, Абд аль-Мутталиб еще дважды бросил жребий, и оба раза стрела указала на верблюдов: сомнений больше не оставалось. Так был спасен любимый сын Абд аль-Мутталиба к огромной его радости и к немалой радости мекканцев, вполне заслуживших за проявленную ими гуманность участия в том пире, который должен был развернуться после принесения в жертву целого табуна этих легендарных верблюдов.

Легенда эта, которую записали и сохранили для нас первые биографы пророка Мухаммеда, свидетельствует, что принцип «око за око, кровь за кровь, смерть за смерть» не всегда выполнялся неукоснительно и буквально, что в случае непреднамеренного убийства кровную месть можно было предотвратить, уплатив очень крупный штраф.

Повышение цены крови с десяти верблюдов до ста и отмена человеческих жертвоприношений ко времени рождения Мухаммеда уже так прочно вошли в быт, что, собственно, не нуждались в божественном авторитете. Но когда-то столь крупная реформа «уголовного кодекса» должна была произойти, причем произойти в условиях, когда еще не было той власти, которая могла бы не только менять законы и, опираясь на силу принуждения, обеспечить их внедрение в практику, но и заставлять людей считать новые законы справедливыми, а старые несправедливыми и ужасными. Преступить закон и изменить закон — почти одно и то же, и даже короли, менявшие законы, нередко и обоснованно казались народу преступниками. В условиях же племенной жизни апелляция к божественной воле была почти неизбежным и едва ли не самым разумным выходом, когда большинство людей начинало ощущать, что какой-либо древний закон устарел и возникла настоятельная потребность изменить его, но так, чтобы не подорвать при этом идею священности закона.