Читать «Воскресни за 40 дней» онлайн - страница 33

– Я бы не лезла, будь ты нормальным.

– А почему ты считаешь, что быть геем – это ненормально? Почему вы думаете, что таких, как я, стоит ненавидеть больше, чем убийц, и чуть ли не сжигать живьем? Ответь!

По моему телу бегали мурашки, оставлявшие после себя холодный пот. Слова Алексиса звучали искренне. В них был крик души, будто птица, томившаяся в клетке, сплетенной из страхов, наконец вырвалась на волю. Вместе с тем мне полегчало: в такого Алексиса, откровенного, открытого и искреннего, невозможно было не влюбиться. Хотя мое сердце принадлежало ему и до этого.

Мона не нашла, что ответить. Я понимал ее рвение защитить религиозные устои, ведь родители с детства наверняка закладывали ей их в голову, и теперь, когда она лицом к лицу столкнулась с «живой проблемой» в виде брата, растерялась и испугалась.

– Боже, – едва слышно произнесла она, – как же отреагирует отец? Конечно, я не расскажу ему, иначе это будет скандал века. Вы и без того почти не общаетесь.

– Я ненавижу его за то, что он сделал. Вернее, за то, чего не сделал.

– Сколько раз повторять: он не виноват.

– Тебе легко говорить, это не твоя мама умерла!

Стоп. Выходит, у Моны и Алексиса общий отец, но разные мамы?

– Прости, – смиренно произнесла девушка.

– Если бы только он успел схватить ее за руку… Если бы только она не поскользнулась и не… упала с обрыва… она была бы жива… – все тише шептал Алексис.

Я чувствовал его душевную боль. Его голос заставлял сердце сжиматься от жалости. В голове всплыло воспоминание: Алексис попросил меня не прыгать с обрыва в качестве доказательства моей смерти.

Теперь я мог понять, что он испытал в тот момент. Перед глазами развернулась картина: мама неловко поскальзывается на мокрой траве, скрывается за краем обрыва и летит в бездну. Я представил на ее месте свою мать. И сильно пожалел об этом. Помолился Богу, чтобы он сохранил жизнь моим близким.

– Нужно уничтожить дневник. Это прошлое, о котором я хочу забыть.

– Завтра же выброшу его.

– Хорошо. Спокойной ночи.

Послышались приближающиеся шаги. Я был в абсолютном замешательстве: теперь уходить поздно. Дверь приоткрылась, и на уставшем лице Алексиса отобразилось удивление.

– Что ты тут делаешь?

– Я, э-э-э…

– Ты все слышал? – с ужасом спросил Алексис и отшатнулся назад. Пусть я не видел, но был уверен, что он побледнел.

Мы не смели сдвинуться с места. Алексис продолжал стоять возле двери, закрыв лицо руками. Меня терзало чувство вины перед ним. Я подслушал разговор, а теперь как идиот стоял и не мог найти оправдания.

– Забудь услышанное, – загробным голосом сказал он.

Когда мне говорят забыть о чем-то, я лишь сильнее запоминаю, поэтому решил ответить Алексису молчанием.

– Знаешь, если честно, я немного обрадовался, когда узнал правду.

Алексис посмотрел на меня как на сумасшедшего, который только что выдал гениальную идею.

– Так ты с рождения чувствовал себя таким?

– Кажется, я просил замять эту тему.

Последовала короткая пауза, после которой парень продолжил:

– Да, но в моей жизни открытые геи не встречались. Хотя… – Алексис сел на кровать и задумчиво скрестил руки. – Был один парень. Он жил в Амстердаме. Мы учились в одной школе.