Читать «Мои седые кудри» онлайн - страница 217

Хозяйки накрыли стол. Турий рог наполнился черным пенистым домашним пивом. Бабо готовился произнести тост. Оглаживал бороду, собирался с мыслями. О ком он сейчас будет говорить? Может, о тех, кто открыл тайну Золотого ключа? Или за успех Созрыко, которому не дает покоя новая электростанция? А может быть, о молодом инженере Алане — сыне моего племянника Хазби? Алан стоял притихший, как полагается младшему за столом, когда старший произносит первый тост или поминает усопших…

А я думала о том дне января двадцать четвертого года, когда была отложена свадьба отца Алана, когда страшная весть потрясла горы. Сколько прошло с тех пор событий, сколько минуло лет. Вот уже и Алан взрослый и свою жизнь ведет, как и мой Гайто, моя радость. И не знают-то они о себе всего того, что знаем о них мы, матери, вдовы горемычные, — счастливые и несчастные…

…Был выпускной вечер. Товарищи Алана пошли потом бродить по городу и звали его с собой. И ему хотелось пойти с ними. Но он знал: не спит в эту ночь мама, ждет его домой. Потому что аттестат и золотая медаль, которые сегодня вручили ему, — это не просто награда Алану за хорошую учебу и поведение, но и награда матери. Родила его неспокойной весной. 1941 года. И с того дня стал он ее заботой, ее радостью и надеждой. Через три месяца проводила она на фронт мужа — отменного чабана и заядлого охотника, плясуна и лихого джигита. Не прошло и полгода, как получила похоронную — погиб муженек смертью храбрых под Клином. Дорогой ценой досталась фашистам его жизнь — десять танков уничтожил герой. И тогда ушла на фронт мать Алана — мстить за мужа. Воевала на Волховском фронте, после войны осталась в Ленинграде.

Рос Алан и все больше на отца походил — такой же большеглазый и крутолобый. Мать читала ему книги о родном Кавказе. Все мечтала: возьмет отпуск и поедет с Аланом на родину. Но год уходил за годом, а они так и не выбрались на Кавказ. То ее отпуск не приходился на каникулы Алана, то денег не хватало на такое далекое путешествие.

В ночь, когда она ждала сына и прислушивалась к шагам на лестнице, ей с особенной ясностью вспомнилась собственная юность, первые робкие встречи с женихом, короткое семейное счастье. И горькое расставание…

И положил сын перед матерью аттестат зрелости в коричневой ледериновой обложке и блестящую золотую медаль в картонной коробочке… Тогда и она подошла к письменному столу, отомкнула самый заветный ящик и протянула сыну небольшой сверток.

— Здесь тоже аттестат. Аттестат жизни твоего отца, — тихо сказала она. — Теперь ты получил право хранить его. Будь достоин!

Алан развернул белый полотняный лоскут. И увидел тоненькую книжечку стихов. На обложке человек в черной каракулевой папахе. Алан знал его — Коста Хетагуров. Но книжку эту, изданную еще до войны, он видел впервые. Пробита пулями. И обагрена кровью. Кровью его отца. Слипшиеся страницы побурели и стали ломкими. Алан молча держал в руках книжку. И так же молча завернул ее снова в белый лоскут и бережно положил рядом со своим аттестатом.