Читать «Мои седые кудри» онлайн - страница 205

Пришлось взяться за дело. На помощь позвала подружек и комсомольцев. Перво-наперво надо было думать о кормах.

Пока артельные лошади таскали ноги, мы в зимнюю стужу выезжали косить бурьян и свозили неубранные стебли кукурузы. Мельчили на соломорезке, поливали соленой водой и давали животным кое-как душу в теле удерживать. Потом пришлось бурьян и стебли носить с поля на собственных спинах — от лошадей остались кожа да кости. Аппе и Гайто запрещали мне самой таскать корм и поднимать тяжести. Все-таки первенца под сердцем носила. Только разве сможешь иначе, люди могут всякое подумать… А допустить гибель скота значило нанести еще один удар колхозу…

Хорошо, что все это теперь позади — перебороли трудности, выходили общественное добро. Хорошо, что пришла весна и на нашем колхозном поле появился трактор.

— Ну, теперь можно и людей звать, первую борозду проводить, — весело сказал Дзыбын. — Трактор на ходу, не подведет. О, народ сам уже идет… И звать не надо…

Только что-то не нравился мне этот народ. К нам почти бегом приближались разгневанные люди — с палками, ружьями. Впереди Тохти и Алимурза. Всего человек шесть или семь. Еще издали начали орать.

Жилистый, ссохшийся Тохти подбежал к Дзыбыну и замахнулся на него дубовой палкой, завизжал:

— Не дам изгонять с моей земли изобилие!

Гайто едва успел отвести удар, выхватил палку из рук старика Тохти, отшвырнул ее. От злости слезы навернулись на глаза. Тохти забежал спереди и бросился под колеса «фордзона», скрюченными пальцами в землю впился.

Алимурза, тоже в ярости, накинулся на тракториста, стащил его с сиденья и начал топтать ногами.

Другие подкулачники окружили Гайто и Дзыбына, ружья наставили…

Тут меня осенило: сняла платок, расстелила его на земле и опустилась на колени. Думала, этот старый обычай уймет кулачье. Исстари повелось, что если женщина встает на колени даже перед кровниками, то и они останавливаются и не проливают крови. Но кулачье оказалось дичее и злее кровников. Будто звери, кидались они на Дзыбына и Гайто, продолжали избивать тракториста. Вдруг и у меня потемнело в глазах — и боль охватила все тело. После мне сказали, что это Алимурза в темной злобе ударил меня в живот ногой…

Очутилась я в больнице. К счастью моему, ребенок остался в живых, не мертвым родился. Сын! Весенний скворушка. С первой бороздой и первым трактором колхозным на свет народился. В солнечный день, на радость людскую, назло ворогам…

На другой день ко мне пропустили Аппе. И первый мой вопрос был: «Где Гайто? Что с Дзыбыном?»

— Скоро увидишь Дзыбына, — улыбнулся Аппе. — Вместе с тобой в больницу угодил. Поправляется. А кулаков всех арестовали…

— Значит, Гайто здоров, как я рада, — перевела я дух.

— Гайто умер ночью. Не велели мне говорить… Сорвалось с языка…

Аппе успокаивал меня, а я ничего не понимала, никого не слышала. Только причитала:

— Ничем-то я не отблагодарила тебя при жизни за все хорошее! Бедный Гайто, сеятель света в нашем селе!. Ни пули, ни сабли тебя не брали, кулацкая палка жизни лишила…

А еще через несколько дней, уже после похорон, наведать меня пришла Маша. У самой горе, от слез лицо распухло, а меня успокаивает, добрые слова находит. Спрашивает, на кого сын похож, мол, все говорят, такой же губастый, как Аппе.