Читать «Периферия» онлайн - страница 14

— Сама! — произнесла она тихо.

Попыталась увидеть себя в новом качестве. Растерялась, уставилась на Николая Петровича. Было что-то трогательное в том, как она, привыкшая крушить сплеча, вдруг остановилась, засомневалась.

— С вашей мудрой матерью вынужден согласиться, — сказал Николай Петрович. — Попомните мое слово: вы еще будете стыдиться этого поступка.

На какое-то время воцарилось молчание. Ксения смотрела прямо перед собой; неудовлетворенность вновь сдавливала грудь.

— Здесь нам «вы» говорят, здесь нас учат! — вдруг с сарказмом выговорила она. — Насчет того, что мне стыдно станет, не знаю. Глубоко сомневаюсь. Что я, противна себе должна стать? Сама себе ненавистна? Не будет этого. Ладно, закруглимся для ясности. Источник иссяк. — Она крутанула пустую бутылку, и та, повернувшись, остановилась горлышком к ней, — А жажда осталась. И так всегда. И у тебя, батя, тоже так? Ведь верно? Мы с тобой товарищи по жажде. Куда бы пойти? К кому?

Кате показалось, что вечер испорчен непоправимо. Но Николай Петрович так не считал. Он слушал, подавшись вперед, ему было интересно. Заметив его горячее любопытство, Ксения напружинилась для отпора.

— Я, видите ли, должна стыдиться, что проучила нахалку! Моя нравственность кому-то внушает беспокойство. Мама, где ты нашла этих знатоков человеческой души, у которых ни кола ни двора? Для чего вообще тебе это? Всю жизнь ты кому-то делаешь доброе, помогаешь, миришь, успокаиваешь. Жди, дорогая, тебе за это воздастся! Только когда?

— Мама! Мамочка! — пронзительно закричала Наденька, которой стало нестерпимо больно за мать.

— Ксения, не хами, — строго сказала Авдеевна и так зыркнула на дочь, что та сочла за лучшее замолчать. — Запомни, доченька. Я давно тебе хотела сказать это, да все сдерживалась. Мне очень не нравится, как ты себя ведешь. Себя ты сильно любишь и высоко ставишь, а других не любишь и не ставишь ни во что. Оттого и одна, оттого и несчастна!

— Простите, мама. Простите уж великодушно, сделайте еще одно одолженьице, — сказала Ксения безликим голосом, поднялась и пошла в дом.

Тягостно стало за столом, неуютно. Леонид Макарович дремал, посапывая.

— Так и живем, — вымолвила Авдеевна.

Она не просила снисхождения. Она констатировала факт.

IV

— Сходим-ка на разведку, поищем знаменитую Карагачевую рощу, — предложил Николай Петрович.

— Представляю, сколько девчонок познало радость любви под ее кущами.

— А что случилось бы, если бы это произошло в ином месте? Ничего бы не случилось, мир не стал бы благонравнее и добрее. — Он подумал, что, если любовь опаздывает или совсем минует человека, в нем поселяется чувство ущербности, а это плохо.

— Ксюха-Кирюха не выходит у меня из головы, — сказала Катя. — За что ее так? За что она себя так? Твое «вы будете стыдиться своего поступка» проняло ее. Знаешь, она совестливая. Она чуть не подпрыгнула от твоего «вы».