Читать «Дитя примирения» онлайн - страница 172
Франсин Риверс
Вирджиния Хард, Дорис Фултон и Марва Новак оживленно болтали, потягивая ароматный кофе, поглощая печенье и булочки и совсем не обращая внимания на мрачную Эви. Сегодня Глэдис собрала женщин на чай…
Глэдис, волнуясь, внимательно оглядела собрание. На поверхности все выглядело великолепно. Глэдис любила «пускать пыль в глаза», как она это называла. Сегодня она достала свой лучший тонкий фарфор из Виктории, серебряный чайный сервиз из Лондона и ирландские хрустальные блюда. Сама она нарядилась в бирюзовый спортивный костюм, который, наверняка, никогда не использовался по своему прямому назначению.
— Мне надо было добавить валерьянки в твой кофе, — сказала Глэдис, стоя над Эви с тарелкой сладостей. — У тебя пришибленный вид.
— А чего ты хочешь? Я и чувствую себя как висельник…
— Ты недооцениваешь своих друзей! Мы тебя не оставим. А теперь возьми кусочек пирога.
— Я не голодна!
— Все равно съешь! Это подсластит выражение твоего лица.
Эви взяла кусок, просто чтобы Глэдис, наконец, замолчала.
— И только попробуй выскользнуть в эту дверь, — сказала Глэдис, отходя от нее.
Сердитая Эви проигнорировала это замечание и оглядела своих подруг. Она знала Вирджинию, Дорис и Марву так же давно, как и Глэдис Мак-Гил. Последние восемнадцать лет они вместе переживали триумфы и трагедии.
Дорис, которая первая из них потеряла мужа, служила вместе с Эви в церкви диаконисой. Эви была рядом с Марвой в больнице, когда у той муж умирал после операции на сердце. А Вирджиния Хард уговорила Эви стать президентом женского служения, когда ее муж был на последней стадии болезни Паркинсона. Только Глэдис не была в полном смысле вдовой — единственная из них. У ее мужа был прогрессирующий склероз.
Все последние четыре года каждое воскресенье, после собрания в их церкви, Эви встречалась с этими женщинами в кафе или дома у кого-нибудь из них. Они вместе делили обед, горе и радость. В шутку женщины называли себя «командой вдов». Они действительно вместе проходили жизненные битвы — оплакивали умерших мужей, разводящихся детей, внуков-наркоманов, смерть родственников, свое одиночество, разрушающиеся дома и отправку друзей в дома престарелых…
Она любила этих женщин, как свою семью; и они любили ее. По крайней мере, любили до сих пор. Будут ли они испытывать к ней те же чувства сегодня, после того, как она закончит свой рассказ и исповедует свой грех? Несмотря на то, что Эви была так близка с этими женщинами, она так и не раскрыла перед ними один уголок своей души. Ей всегда хотелось, чтобы подруги знали ее с лучшей, а не с худшей стороны. О некоторых своих сражениях она никогда им не рассказывала, похоронив память о них вместе с умершими. Только Глэдис знала все; и Эви до сих пор не могла понять, что за слабость нахлынула тогда на нее и заставила поделиться самым сокровенным даже с одним человеком на земле.
Глэдис смотрела на нее с ожиданием.
Эви заглянула ей в глаза.
