Читать «Время культурного бешенства» онлайн - страница 66
Наль Лазаревич Подольский
— И где ты оставил картину?
— Я ее закопал.
— Закопал?! — изумился отец. — Зачем?
— Не… не знаю. Они идут.
— Они идут?! Кто? Кто они?
Губы Тима беспомощно дергались:
— Я… не сумею тебе объяснить… Не могу объяснить словами.
Больше ничего родители от него не добились и вполне разумно решили снять напряжение с помощью еды. А когда стали собираться домой, получили еще один сюрприз — в кресле мальчика обнаружился квадратный лист железа, со стороной примерно полметра и несколько миллиметров толщиной. Он весил килограмм десять, и то, что Тим сумел втащить его в свою каталку, было добрым знаком.
— Однако, ты делаешь успехи, — одобрительно заметил отец.
— Это мне дала гора.
Впервые отец не счел нужным уточнить, что никакой горы давно уже нет. В нем неожиданно взыграл патриотизм.
— Это прокат броневой стали, — профессионально пояснил он. — Такую сталь эта гора давала всей стране много лет. Если бы не она, мы бы не победили в войне.
Неожиданный исторический экскурс не слишком заинтересовал ребенка.
— Его можно очистить? — деловито поинтересовался он, поглаживая пальцами ржавую поверхность листа.
— Да, это просто, — внесла свой профессиональный вклад в обсуждение мать.
Понимая, что Тим пережил изрядную психологическую встряску, родители были обеспокоены. Но, отмытый от пыли, ребенок как следует отоспался и на следующий день чувствовал себя превосходно, настолько, что, как обычно, погрузился в живопись.
На очищенный металл краски ложились отлично, и Тим работал с азартным увлечением. Он явно подключился к какому-то новому источнику энергии. Мать тревожило только одно — выдержит ли хилая плоть ребенка огромное внутреннее напряжение?
Наблюдая его занятия, отец предложил:
— У меня в цеху такого железа полно. Привезти тебе еще?
— Это будет хорошо, — лаконично ответил ребенок.
Его манера работать осталась прежней — наложив пару мазков, он надолго задумывался, но при этом не оставался таким неподвижным, как раньше. И живопись его внешне не изменилась, но теперь в ней появилось мощное напряжение, от нее словно веяло жаром и какой-то особой энергией, названия для которой нет в человеческом языке. Это понял даже отец, вообще-то к искусству равнодушный. Его реакция на увиденное была своеобразной: он принес из цеха домой различные приборы и стал измерять излучения. Получилось, что работы Тима окружает мощное магнитное поле, причем не статичное, а пульсирующее.
«Гора» теперь не отвергала творения мальчика, и за два месяца в коллекцию матери поступил только один «железный холст». Она употребила это выражение в шутку, и у Тима случился отчаянный приступ смеха. Выражение ему так понравилось, что оно прочно вошло в семейный обиход.
Мать утешалась тем, что с началом морозов и снегопадов закапывать «железные холсты» станет невозможно и работы сына будут оставаться дома. Но на душе у нее было тревожно — она чувствовала, что Тим существует в одном с ней мире лишь отчасти, а основная его жизнь протекает где-то, куда ей доступа нет и никогда не будет.
Ее тревогу усилило, возможно, случайное, в сущности, пустяковое событие, происшедшее в день последнего визита на гору. Темнело уже рано, и они, не успев убраться засветло, собирались в дорогу при свете фар. И вдруг Тим насторожился: