Читать «Поезд приходит в город N» онлайн - страница 3

***

Дружище Монтана! Ты спрашиваешь про принца; так вот, специально для тебя выяснил и отписываюсь во всех подробностях: принц в наличии. Заметь и оцени мою тактичность — не спрашиваю, на кой оно тебе сдалось! Итак, не далее как вчера имел удовольствие лицезреть Принца, который притащился вместо Белоснежки. Гномы его не уважают, Ворчун — особенно (они все ворчуны, но этого всё равно не спутать). Работать они, к счастью, всё равно работали и даже не напились, но я выслушал биографию Принца в подробностях и пообщался лично, — и сообщаю, что постаревшие принцы — довольно убогое зрелище. Все мы превращаемся в чёрти что с возрастом, что уж тут скрывать, и печальнее всего это записным красавцам и красоткам, страшнее и для них, и для окружающих; красота вообще, брат мой Монтана, обманчивая тварь: выдаёт себя за новогодний подарок, а потом оказывается, что тебе лишь дали попользоваться и нужно отдавать обратно. Ещё вчера все любили тебя, потому что тебя нельзя было не любить, а сегодня всё, концерт окончен, и нужно брать чем-то другим. У Белоснежки, как ты верно заметил, врождённые организаторские способности, а Принц… он, ну, Принц. Видно, что был в молодости хорош, даже стареет, собака, красиво, не лысеет, как некоторые, а лишь в седине, но бестолковый до жути. А начиналось романтично! Приехал, очаровал, спас из унылого деревенского существования, забрал в город (был ли замок — не знаю), а позже Белоснежка триумфально вернулась на тракторе (тракторист одолжил) по бездорожью, собрала обратно вокруг себя покачивающихся гномов и наладила тут новую жизнь под «Беломорканал». Потом и Принц к ней припёрся, пришибленный и тоскливый; гномы уж рассчитывали, что вышвырнет, ан нет, приняла. Ну и вот сидит седовласый Принц в телогрейке, потирает пальцами щёку, смотрит в окно, делает вид, что не знает, как гномы его презирают. Драма, приятель! Шекспир отдыхает. Пиши!

***

Друже Монтанелло! Дом официально починен настолько, что до весны достоит, во всяком случае, так мне все тут божатся; а потом, если я с этим не соглашусь, то Белоснежка проткнёт мне что-нибудь сигаретой, поэтому гномы, наконец, убрались, я затопил печь и разделся аж до свитера. Красота! Хочется что-нибудь писать, а что — непонятно, вот полдня шарахался вдоль озера, перезнакомился с местными, с кем ещё не был, а в голове так ничего и не сложилось, одни обрывки, и те сплошь чужие! Думаешь — вот, мол, зима, природа, лёд, ветки, снег — поэзия! А ничего, решительно ничего не идёт в голову, уже все, кто мог, всё это описали, и так талантливо, скоты, что добавить нечего! «Ночь, улица, фонарь, аптека», а, брат? Ну вот куда теперь соваться? Всё, всё уже занято; скука смертная! Развлекаюсь тем, что навожу порядок в доме — соорудил книжную полку из подручных досок — и, как написал выше, разговорами. Ко мне пока ещё приглядываются, прицениваются, но после визитов Белоснежки дело пошло на лад — на днях заходил Серый Волк, предложил ему медовухи, но он отказался и достал бутылку шикарного виски. Как тебе такое? Конечно, тут же проникся к нему симпатией, нарезал закуски, возжаждал повторения. Наутро — сам представляешь, поэтому и письма долгого не будет.