Читать «Предвестники викингов. Северная Европа в I-VIII веках» онлайн - страница 141

И в том, и в другом случае мы имеем дело с жанром творчества, имеющим весьма ограниченное хождение и не претендующим на общественное признание, на выход в категорию массовой культуры. Его существование и развитие обусловлено наличием избранного круга потребителей, заинтересованных в этом и активно воспроизводящих эту заинтересованность. Они воспринимают данный пласт культуры как неотъемлемую принадлежность собственного социального положения и находят в ней воплощение собственных эстетических идеалов. Любое гипертрофирование действительности в этом творчестве, коль скоро оно подчиняется законам соответствия жанру, становится условным символом, подчеркивающим качество произведения.

Проблема выхода узкопрофессионального фольклора в широкий обиход также достаточно прозрачна. Будь то в современной действительности, будь то в середине I тыс. н. э., — в эпохи социальных катаклизмов, связанных с перемешиванием общественных слоев и бурными подвижками статуса целых масс людей, фольклор маргинальных и относительно замкнутых групп имеет вполне приемлемые и даже значительные шансы на выплескивание в общество. Он становится актуальным среди большой — и даже большей — части населения как в весьма криминализированном в целом современном обществе, так и в среде многочисленных участников скандинавских походов, коль скоро они не являются дружинниками, но соучаствуют в отчетливом и широком социальном движении. Популярность определенных жанров выводит их de facto в поле «массовой» культуры, и уже здесь вполне отчетливо заявляет о себе необходимость разъяснения и толкования непонятных (естественно!) массовому обыденному сознанию узкосословных реалий и мотивации непривычных сознанию среднего человека поступков.

Таким образом, как представляется, вполне отчетливо проявлены, по меньшей мере, два источника архаической гиперболизации героических поступков и их этической избыточности, граничащей с абсурдностью. Во-первых, это успешно объясняется «ритуальной теорией» (20; 25–56), а во-вторых, теорией «социальной обособленности» культурных форм. Именно в этом следует видеть отличительную характеристику и типический символизм: не только скандинавский, но и вообще универсальный.