Читать «Мой брат – супергерой. Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше» онлайн
Джакомо Маццариол
Джакомо Маццариол
Мой брат – супергерой
Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше
Каждый из нас – гений. Но если судить о рыбе по ее способности взобраться на дерево, она так и проживет всю жизнь, считая себя глупой.
Альберт Эйнштейн
Уильям Блейк. Прорицания невинного
Giacomo Mazzariol
MIO FRATELLO RINCORRE I DINOSAURI
* * *
Это будет рассказ о Джованни.
О Джованни, который идет за мороженым.
– В вафельном стаканчике или в бумажном?
– Вафельном!
– Ты же все равно его не ешь.
– И что? Я бумажный тоже не ем.
О Джованни, которому тринадцать. Улыбка у него шире, чем очки. О Джованни, который может стащить у нищего шапку с мелочью и удрать; любит красный цвет и динозавров; идет в кино с подружкой и, вернувшись домой, говорит: «Я женился». О Джованни, в одиночестве танцующем посреди площади под песню уличного музыканта: прохожие, осмелев, один за другим начинают подражать ему (да, Джованни умеет зажечь!). О Джованни, для которого все на свете длится двадцать минут, не больше: если кто-то ездил в отпуск, скажем, на месяц, то для него он отсутствовал двадцать минут. О Джованни, который бывает утомительным и надоедливым и который каждый день приносит сестрам из сада цветок. А когда зима и цветов нет, приносит сухие листья.
Джованни – мой брат. Так что рассказ этот и обо мне тоже. Мне девятнадцать. Зовут меня Джакомо.
Благая весть
Прежде всего нужно рассказать про парковку, потому что именно там все и началось. На безлюдной – как это часто бывает вечером в воскресенье – парковке. Не помню точно, откуда мы ехали (вероятно, от бабушки), но помню свои ощущения: приятная истома, полный живот. Папа с мамой сидели впереди, мы с Аличе и Кьярой сзади. Солнце подсвечивало верхушки деревьев, и я смотрел в окно. По крайней мере, пытался: наш бордовый «пассат», весь в грязных следах от ботинок и в пятнах от мороженого и сока, без устали перевозивший сумки, коляски и миллионы пакетов с продуктами, настолько зарос грязью, что выражение «смотреть в окно» было к нему попросту неприменимо. Так что мир за пределами «пассата» приходилось воображать. Видеть сладкие грезы, какие видишь обычно с утра перед самым пробуждением. И мне это жутко нравилось.
Мне было пять. Кьяре – семь. Аличе – два.
В общем, повторюсь, ехали мы вроде бы от бабушки, и ничто, как говорится, не предвещало. То есть по всем признакам воскресный вечер должен был закончиться как обычно: ванная, валяние на диване, мультики. И вдруг папа, заложив крутейший вираж, точно гонщик в кино, влетел на парковку какого-то предприятия, мимо которого мы как раз проезжали. Мы переехали «лежачего полицейского» и подпрыгнули. Мама, вцепившись в ручку двери, покосилась на папу. Сейчас она ему скажет, подумал я, что-нибудь вроде: «С ума сошел, Давиде?» Но вместо этого она, улыбнувшись, пробормотала:
– Можно было и до дома подождать…
Папа не отреагировал.
