Читать «Кувырок через голову» онлайн - страница 84
Зоя Евгеньевна Журавлева
— А скажут, что у лошади четыре ноги!
— Могут сказать, — вздохнула мама, подумав. — Но художников, кстати, это никогда не останавливало…
Они пересекли сквер, пошли по улице, за углом свернули и снова оказались на улице, только теперь на другой. Это была уже скорее аллея. Тут стояли липы. И они пошли прямо под липами. И мама не спрашивала, как эта липовая аллея называлась раньше, когда построен высокий дом с башенкой и кто из великих людей в нём когда-то жил. Она, честно говоря, и сама не знала. У мамы был такой недостаток, но с этим её недостатком Ася охотно мирилась. Может, она даже считала его достоинством?
Мама зато рассказывала Асе, как цветут маки в пустыне, такие вдруг внезапные после дождя на песке, мгновенные, как яркая вспышка, яростно одержимые быстротечностью своей жизни на один-единственный день. Надо учиться у этих маков полноте и щедрости самовыражения…
Какое еще самовыражение? Ну, неважно. Ася даже не переспросила. Важно только то, что они с мамой беседуют сейчас равноправно, будто подруги, и глаза у мамы весёлые, с чёртиками.
Потом мама рассказывала, как её поразило северное сияние.
На всю жизнь оно её поразило. Мама думала — это просто свет. Ну, ночь, например, а всё равно светло. А северное сияние — это титанический пляс небес! Будто кто-то невидимый вертит в небесах яркой цыганской юбкой и неостановимо мечется по всей небесной шири, меняя цвета её и границы. Вдруг ощущаешь, в этих мятущихся сполохах, неистовые прорывы вечности в нашу коротенькую, как воробьиный нос, человечью жизнь. Это словами передать трудно. Когда-нибудь они с Асей поедут на Север и Ася сама поймёт…
— А мы поедем? — осторожно вставила Ася.
— Обязательно, — серьезно пообещала мама. — Я должна вам с папой всё сама показать. Тундру. Пустыню. Горы. Всё-всё…
И когда этот их разговор достиг высшей ступени сроднённости душ, Ася сказала:
— Можно я тебе стихотворение прочитаю?
— Давай, — кивнула мама.
Даже не спросила — чьё, какой поэт написал. Это всегда надо помнить. Папа вряд ли ей проболтался. Он стихи всё равно забывает. Хотя, возможно, это был как раз единственный случай, когда папа запомнил стихотворение с одного раза.
Они остановились на каком-то углу, и Ася прочитала:
— Это мы в Зоологическом музее с Прониным были, помнишь?
— Помню, — кивнула мама.
И они пошли дальше по тихой улочке, названия которой Ася с мамой, наверное, даже уже не знали, потому что забрели далеко.
— Мне понравилось, — сказала наконец мама.
— Правда? — вспыхнула Ася. Ей вдруг стало горячо. Всюду. Внутри.
Маме понравилось, что Ася не о себе сочинила. Ну, всё равно о себе, конечно, — как она это чувствует. Но не только о себе. Значит, Ася способна почувствовать за другого. За этих пёсиков, например, которых давно уже нет на свете. А они тоже были. И мы кое-что о них знаем, что делает их в наших глазах почти историческими личностями. Знаем, что они жили при самом Петре, он их, по-видимому, любил, как Ася своего Фингала. Но жизнь тороплива! Ася и сама заметила — все бегут. Некогда задуматься. И не только даже о пёсиках. А вот Ася задумалась, как-то по-своему их увидела, пожалела, что ли…