Читать «Мудрость Толтеков. Карлос Кастанеда и философия дона Хуана» онлайн - страница 22

Вернемся назад к тоналю. Мы все являемся тоналей. Тональ — это наше “я”, наша личность, все, что мы знаем, учим и познаем. Ведь “мой” мир — это все то, что “я” знаю, узнаю и познаю. О таком отношении вещей мы только что говорили в предыдущей главе. Чтобы правильно понять тональ, воспользуемся приемом аллегории. В “Кольце силы” дон Хуан объясняет тональ, используя обычный стол в ресторане. Поверхность стола является как бы островом. Этот остров — тональ человека и одновременно сама личность. На острове находятся самые различные предметы, все вещи, существующие в мире этого человека. Остров является, таким образом, одновременно и миром и самим “я”. Это личностный тональ.

Такое редуцированное представление “мир как я” мы находим также и у Гуссерля, который благодаря радикальным шагам редукции трансцендентального эпохе' (самовоздержание от какой бы то ни было действительности вне собственного сознания) приходит к “трансцендентальному я” и представлению о “трансцендентальной субъективности”. Аллегорию “я как остров” находим мы также в психологии, например, у Зигмунда Фрейда или Карла Густава Юнга.

Толтеки считают также, что существует коллективный тональ для всех, который называется “тоналей времени”. Дон Хуан указывает Кастанеде на другие с голы в ресторане. Хотя на разных столах стоят разные тарелки и различная еда, все же все столы очень похожи друг на друга. Точно так же, как похожи один на другой столы, похожи и личностные тонали. Причина этого — совместный тональ времени.

Собственно, мы воспитываемся и обучаемся по правилам тоналя времени тому, как мы должны называть и упорядочивать предметы на нашем острове. Так, например, каждый тональ имеет тенденцию разбивать все предметы на острове на пары. Согласно дону Хуану, это происходит потому, что тональ чувствует свое несовершенство, поскольку является лишь частью первоначальной пары тональ— нагваль, и пытается изо всех сил восполнить это:

“Мы чувствуем две наши части, но мы представляем их себе всегда только при помощи предметов тоналя. так мы говорим, что две наши части — это душа и чело. Или дух и материя. Или добро и зло, Бог и сатана. Но мы никогда не поймем, что объединяем в пары только вещи с нашего острова, точно так же, как мы связываем попарно чай и кофе, хлеб и блины или горчицу и перец”. 26)

Для европейца, который дифференцирован своим тоналей времени на суждения и оценки, может показаться невыносимой относительность, двойственность любой ценности, которая логически вытекает из данной цитаты. Все масштабы оценки, такие, как положительный — отрицательный, плохой — хороший и т. д., выпадают из их определяющих шаблонов и становятся тем, чем они всегда и были, — самостоятельными, независимыми предметами нашего тоналя, нашего описания мира. Для индейского тоналя времени такое отношение к ценностям не является чем-то чуждым. Аймара знают закон относительности ценностных представлений: “В единстве бытия нет никаких представлений о ценности. Если мы обозначаем что-то как “хорошее” или “плохое” мы должны всегда осознавать относительность подобных суждений” 27)