Читать «Список мечт. Повести и рассказы» онлайн - страница 62

Есть же племя собаководов, я себя к ним не отношу, но увлечения своих друзей всегда поддерживаю и разделяю. Вот только если кролик? Он же всё время что-то должен есть? А на работу уйдёшь, вдруг ему не хватит еды?

Все эти мысли пронеслись по лабиринтам моего мозга в несколько секунд. Трубка-то у уха, собеседница ждёт моей реакции, надо же что-то сказать!

С одной стороны — моё обычное женское любопытство. Почему Наташа в деревне живёт одна уже два года? И я об этом от Игоря ничего не слышала. Хотя, ну что удивляться, — он и раньше держал свою семейную жизнь закрытой от посторонних глаз и ушей.

А с другой стороны — если Игорь не говорил мне об этом целых два года, значит, не хотел. Тогда почему я должна выслушивать такие новости не от него самого, а от его жены? Которая меня вообще ни разу в жизни в глаза не видела? Не будет ли это предательством по отношению к Игорю, которого я считаю своим другом?

Ситуация…

Не успеваю ничего сказать, как снова голос в трубке:

— Мы с ним разные люди, мы не можем быть вместе. В общем, я отсекаюсь. Ты слышишь меня, Лена?

Отсекаюсь? — Вот это слово, новое для меня, резкое, рубленое, в словаре мною невиданное, не слышанное никогда раньше, вернуло меня к действительности.

Сказать такое после тридцати лет брака? После того, как выросли дети, как пройдено много тысяч километров вместе, проговорено, прожито…

Отсекаюсь. Беру секиру и отрубаю себя? Или беру секатор и отрезаю по частям мужа? Или секу косой налево и направо? И это «тихая мышь» за спиной уверенного мужчины? Или женщина в гневе, решающая и за себя, и за семью?

— Да-да, я слышу тебя. Говори.

Моё добро на разговор дано не для того, чтобы узнать подробности. Я бы их позже и от Игоря узнала, спросив его прямо, по-дружески. То есть — напролом.

Но в голосе Натальи было столько отчаяния и решимости одновременно, что мне стало ясно: не выслушаешь сейчас этого человека — будешь корить себя за чёрствость, равнодушие, желание съехать со скользкой темы.

Два года женщина живёт в деревне. Одна. С кем ей там говорить? Как она вообще живёт в доме без консьержа? Кто ей воду носит? А картошку где берёт? В деревне рынка нет! Там каждый сам себе фермер. И свои секреты урожая охраняет так, как будто нано-огурцы выращивает. Что она ест? Как спасается от деревенских забулдыг, которым сто рублей на самогонку от бабы Кати нужны каждый день? А где их взять?

— Соседка, эй, соседка! Чего не смотришь? Городская фифа… Займи сто рублей, отдам на неделе! — Висит на заборе такое человекоподобное существо, требует своё для задубевших вен.

Откуда ему знать, что Наташа понятия не имеет, что такое самогонка. Почему она сама гонится. Да и куда гонится?

— Лена, Игорь Васильевич пьёт. Давно и много. Он алкоголик. Ты знаешь об этом?

Мои мысли в этот момент перемешались в кучу. Я тут образно рисую себе скопище алкоголиков, которые то по очереди, то все вместе осаждают ветхий забор деревенского жилища бедной женщины. Которая от ужаса прячется от них в какой-нибудь дальней комнате дома или на чердаке или засовы лопатой в двери устраивает. А тут вон чего. Беда-то совсем с другого бока.