Читать «Один выстрел во время войны» онлайн - страница 3

— С тебя, Даргин, Аполлона лепить бы, — сказал однажды на уроке военного дела учитель Федор Васильевич, новый человек в селе, недавно из госпиталя.

— В чем же дело, лепите, — нисколько не смутился Митька, и это не понравилось всему классу.

С ним перестали играть, из школы он стал ходить совсем один. Он понял свою промашку. Вначале принял брошенный ему вызов, а потом сообразил: так лишишься друзей. И перестал задаваться.

А все же нет-нет да и проглядывала в нем знакомая уже червоточина. Как в этой же гонке на быках. Обязательно должен быть первым, обязательно лучшим. И без того куда уж лучше, хоть перед сельсоветом ставь на каменном возвышении…

Кучеряш — совсем другой человек. Лицо округлое, словно подпухшее, и без бровей, — они были редкими и белыми и потому незаметными. Уши торчком, словно Кучеряш все время настороже. Серая сатиновая рубаха оттопыривалась на животе. Какая кормежка в войну — каждый день впроголодь, а он вот имел круглый живот. Порода такая, что ли.

Был Кучеряш душевным человеком, по какому делу ни обратись — воспримет как родной брат. Недавно у Рыжего завалился плетень. Огораживать-то особенно нечего, на дворе один ветер гуляет, скот перевели; сено заготовлять рук мало, а все же было жаль плетень, уличная ребятня сделает из него ворох сухих палок, играючи, конечно, да хозяевам от этого не легче.

Завалился плетень, надо бы поставить, но мать в поле, а одному Рыжему не справиться. Ближе всех к ним жил Кучеряш. Петр без раздумий — к нему, а он как раз небольшую рыболовную сеть вязал. Горе, а не снасть, но вот Кучеряш умел делать, а Рыжий — нет. Оставалось ему пройти челноком ряда два. Мог бы сказать «погоди», а он тут же положил свои причиндалы на порог избы и пошел. Вдвоем они быстро поставили плетень на место и укрепили лучше прежнего.

Немножко странноватым был Кучеряш… Усердно добычливым. Все ребята, конечно, не без греха; за арбузами на песчаном плоскогорье за селом ползали на брюхе, прячась в кустах лебеды; за яблоками ломились через изгородь из жердей в заброшенный сад, впрочем, не такой уж он был заброшенный, просто некому охранять. А Кучеряш то морковь откуда-то притащит, то желтую дыню, и все друзьям: лопайте, дармоеды!

Никто за ними не смотрел. Отцы на фронте, матери в поле. Росли как дички на просторе, что тянут ветки во все стороны.

Первым, как всегда, загрузил свой ящик Митька Даргин. Он съехал с тока, и его быки, опустив головы, будто прижатые деревянным ярмом к земле, перетягивали друг друга то к одному кусту молочая сбоку большака, то к другому.

Возвращались уже в сумерках. В поле стало прохладно. Рыжий с Кучеряшем перебрались в переднюю повозку Митьки, просунули ноги в глубь ящика, в рожь, еще хранившую дневное тепло. Пара быков Петра и быки Кучеряша, не отставая, плелись без ездоков за головным ходком.

— Потрепись, поработай языком, — сказал Митька, ни на кого не глядя.

Но Рыжий знал — обращается к нему. В школьной библиотеке он перечитал все книжки. Его друзьям нравилось, когда он, полулежа на зерне, смотрел в небо и рассказывал, словно считывая с едва проклюнувшихся звезд. Но сейчас не хотелось говорить.