Читать «Великий государь Иоанн Васильевич Грозный» онлайн - страница 236

Когда Магнус сообщил об этом Ивану IV, тот пришел в ярость и предложил королю убираться вон из Ливонии «в свою землю Езель да и в Дацкую землю за море».

Царское послание Магнусу завершала угроза сослать его в Казань. Тайные сношения короля с ливонцами заронили в голову Грозного подозрения насчет измены.

Когда полки подступили к Куконосу на Западной Двине, оказалось, что замок занят солдатами Магнуса. Вступив в город, Грозный велел казнить находившихся там советников короля, а горожан «распродать татаром и всяким людем». Магнус был вызван в царскую ставку и взят под стражу. Утратив всякое доверие к вассалу, Иван IV «велел отвести его вместе с его придворными в старую хату без крыши, где он должен был лежать на соломе пять суток, а придворные день и ночь ждали смерти». Потом короля отпустили в его удел. Полгода спустя он перешел на сторону Батория.

В замке Вольмар был захвачен в плен литовский гетман Александр Полубенский. По требованию Ивана IV гетман отдал приказ польским гарнизонам прекратить сопротивление. 10 сентября царь дал пир знатным пленникам в Вольмаре. Он жаловал сдавшуюся Литву, «давал им шубы и кубки, а иным ковши жаловал», после чего отпустил на родину.

Грозный надеялся, что демонстрация силы в Ливонии заставит Батория заключить мир с Россией. Полубенскому вручена была царская грамота для передачи королю. Царь извещал Стефана, что завершил поход и очистил свою отчину — Лифляндскую землю.

Своего неприятеля он утешал тем, что спор из-за Ливонии возник до избрания того на польский трон: «…и ты б о том досаду отложил и с нами нежитья не хотел, занеже то не при тебе делалось».

Поход в Ливонию подтвердил горделивую уверенность царя в том, что он — великий полководец, орудие в руках Господа. Он невольно преувеличивал масштабы своих побед. Возле царя не оказалось способных воевод, которые могли бы овладеть опорными крепостями Ригой и Таллином. Подле него не было дипломатов вроде Ивана Висковатого, которые могли бы объяснить ему, что Россия понесла тягчайшее дипломатическое поражение в Речи Посполитой, утратив возможность повлиять на ход избирательной борьбы. Неудача готовила почву для изоляции Российского государства.

Предаваясь иллюзиям, Грозный надеялся избежать кровопролитной войны с Речью Посполитой и к тому же продиктовать Баторию условия мира. Отпуская пленных на родину, он велел передать Стефану на словах, «чтоб король послов своих прислал, а дался б король на государеву волю во всем, да про то им велел сказать королю, какова его государева рука высока». Царь явно не учитывал мужества и энергии своего противника.

В письме к литовскому наместнику Ливонии гетману Яну Ходкевичу Грозный не мог скрыть своего ликования: «В нашей отчине Лифлянской земле… нет того места, где б не токмо коня нашего ноги, и наши ноги не были, и воды в котором месте из рек и озер не пили есмя; но все то з Божиею волею под наших коней ногами и под нашим житием учинилося». Облачившись в маску миролюбия, царь советовал гетману не огорчаться, так как царские победы не наносят ущерба его достоинству: «А убытка тебе здеся ни в чом нет, и ты б о том не кручинился»; «лучше сия смущения отложити и промышляти о покое християнском».