Читать «Корчма на Брагинке» онлайн - страница 2

— Ну, — сказал капитан, — вылезай! Приехали!

— Да куда ж я слезу? — удивленно спросил старик. — Тут мне будет с головой. Я же могу утопиться.

— А мне что! Сам напросился. Ну, — крикнул капитан, — вытряхайся, а то прикажу матросам скинуть тебя в воду.

— Интересное дело! — пробормотал старик и поплел на нос парохода. Он перекрестился, перелез через борт и прыгнул в воду. Вода была ему по плечи. Чертыхаясь, старик начал шумно выбираться на берег.

Пароход медленно сработал назад и вышел из зарослей.

— Ну что, живой? — крикнул капитан.

— Все одно, не миновать тебе здоровкаться с Андреем Гоном, — ответил с берега сердитый старик.

Пароход отошел.

В то лето, в 1910 году, по Черниговской губернии и по всему Полесью бродили неуловимые разбойничьи шайки. Они налетали на фольварки, на поместья, грабили почту, нападали на поезда. Самым смелым и быстрым из всех атаманов был Андрей Гон. Отряды драгун и стражников окружали его в глухих лесах, загоняли в непроходимые полесские топи, но Андрей Гон всегда вырывался на волю, и зарева пожаров снова шли следом за ним в темные ночи. Вокруг Андрея Гона уже плела свою сеть легенда. Говорили, что Гон — защитник бедняков, всех обездоленных и сирых, что нападает он только на помещиков, что сам он — не то сельский кузнец, не то бывший черниговский гимназист. Его имя стало символом народного мщения.

И вот сейчас я ехал на летние каникулы как раз в те места, где хозяйничал Андрей Гон. Я перешел в восьмой класс киевской гимназии. Мне предстояло провести в Киеве томительное и душное лето. Но родные моего умершего гимназического товарища Севрюка предложили мне приехать погостить в их маленькую и небогатую усадьбу Иолчу в Полесье. Я согласился.

На второй день к вечеру пароход подвалил к низкому полесскому берегу Днепра. Столбы комаров зудели в вышине. Багровое солнце опускалось в беловатый пар над рекой. Из зарослей ольхи тянуло холодком. Горел костер. Около костра стояли верховые лошади.

На берегу меня ждали Севрюки: высокий человек с бородкой, в сапогах, в чесучевом пиджаке — хозяин усадьбы, очень моложавая невысокая женщина его жена и студент — ее брат. Меня усадили на телегу, а Севрюки вскочили на верховых лошадей и помчались вперед размашистой рысью. Они быстро скрылись, и я остался один с молчаливым возницей. Я спрыгнул с телеги и пошел рядом по песчаной дороге.

* * *

Трава по обочинам дороги стояла в темной болотной воде. В этой воде тлел, не потухая, слабый закат. Равномерно посвистывая тяжелыми крыльями, пролетали над головой дикие утки. Из кустов серыми космами, свиваясь и припадая к земле, выползал туман.

Потом сразу закричали сотни лягушек, и телега загрохотала по бревенчатой гати. Показалась усадьба, окруженная частоколом, а за ним — деревянный дом с верандами и пристройками. За домом сплошной и ровной полосой чернел лес.

Вечером, когда мы сидели за скромным ужином, в столовую вошел высокий старик в постолах и картузе с оторванным козырьком. Он снял с плеча длинное охотничье ружье и прислонил к стене. За стариком, кляцая когтями по полу, вошел пегий пойнтер, сел у порога и начал колотить по полу хвостом. Хвост стучал так сильно, что старик сказал: