Читать «История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д"Арк» онлайн - страница 40

С конца X века опасность языческих нашествий ослабевает: у банд викингов нет больше постоянных опорных пунктов на болотистых берегах океана, сарацины изгнаны с побережья Прованса, а проходы через Альпы вновь стали спокойными. И тогда люди войны повернулись внутрь страны. Они прибегли к оружию, чтобы взять у народа больше, чем раньше, ибо видели, что этот народ ныне менее обездолен.

Народ был опутан старинной сетью надзора. О ее продолжавшемся существовании свидетельствуют термины, которые употребляют писцы, чтобы определить местонахождение имущества. Территория каждого сите разделена на образования более низкого уровня, называемые ager (участок), vicaria (наместничество), centena (центенарий). Туда периодически приходят крестьяне, чтобы разрешить споры, обсудить местные дела. Трижды в год на эти собрания прибывает граф, он председательствует на них от имени короля, в остальное время графа замещает викарий. Очевидно, conventicules — собрания нормандских нарушителей спокойствия были не чем иным, как местными сходами. На них собираются жители окрестностей. Для обозначения мест их сбора используется термин villa, напоминающий о крупных доменах античности, обозначающий жилище, которое больше других по размерам; оно является точкой отсчета и, может быть, служит центром взимания налогов. Вокруг «villa» всегда расположены несколько различных домов (casa), несколько дворов (curtis, cortilis). Каждая семья живет отдельно на огороженном участке, укрываясь на ночь вместе со своей скотиной, имея собственный запас продуктов, свои орудия труда. Такой участок — базовая клеточка при организации власти. Именно в этих точках оседлости, в этих местах постоянного проживания (главы семей называли эти жилища мансами, от латинского глагола manare — постоянно находиться) носители властных функций имели возможность держать в своих руках тех, кто был им подчинен.

Между домами царило неравенство. Некоторые были богатыми, другие — бедными, причем античные формы рабства отнюдь не забылись. В числе обитателей домов еще различали, с одной стороны, свободных, «франков» (как выражались в Маконнэ, хотя этот край являлся частью Бургундии), а с другой — существа, говоря о которых, по-прежнему прибегали к терминам, обозначавшим рабство, ибо такие существа, в силу своего рождения, телом принадлежали другим людям. Внутри каждой из этих ячеек существовала власть особого рода, частная по своему характеру. Она подчиняла женщин мужчинам, молодых — старикам, слуг — господам. Ибо значительная часть населения жила на положении челяди. В Шаравине (Дофинэ), в полосах между невозделанными землями и берегами озер, воды которых давали основные средства пропитания, археологи обнаружили остатки окруженных палисадниками обширных построек из дерева, глины и ветвей. На этих местах были найдены перемешанные друг с другом убогие орудия труда слуг и предметы вооружения, украшения их хозяев. Наконец, большие дома господствовали над хижинами, причем это господство также имело частный характер, и представлялось более или менее строгим. На деле оно было весьма гибким, ибо текучесть населения сохранялась. В описях, которые составлялись для ограждения прав знати, какое-то количество мансов называется незанятыми; их обитатели исчезли неизвестно куда и на какой срок: ad reguirendum — «подлежат розыску», говорится о таких людях в этих описях. Они позволяют обнаружить весьма существенные различия в степени господства над мансами.