Читать «История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д"Арк» онлайн - страница 212
Жорж Дюби
Противники Капетинга поклялись поделить между собой его владения, но прежде — убить его. Граф Фландрии прорвался вперед с этим намерением и почти достиг короля, однако в последний момент «его объял страх», и, убоявшись смертного греха, он оставил свой замысел, не стал посягать на жизнь своего сеньора и к тому же помазанника Божия, зная, что Господь особо хранит его, как Он хранит епископов, как оберегал Фому Бекета.
Однако Филипп чуть не погиб. Пробившись к нему через ряды королевского окружения, враги, вооруженные крючьями, стянули его с коня. Но верные друзья, составлявшие ядро царского «семейства», закрыли Филиппа от нападавших своими телами и вновь усадили в седло. Этот внезапный перелом в ситуации положил начало разгрому противника и его бегству в тучах пыли, поднятой с растоптанного жнивья. Господь указал проигравшего — порочного короля. По выражению шахматистов, он едва не получил мат: мощный удар одного из самых доблестных рыцарей Франции, скользнувший по кольчуге, поразил его коня. Император вскочил на свежую лошадь и ускакал во весь опор. И с тех пор нигде не появлялся. На поле боя он оставил свою разбитую колесницу и орла со сломанными крыльями. Король не взял себе эти символы вселенской имперской власти и, как подобает покорному сыну, преподнес их папе Римскому, ярому противнику Фридриха.
В битве погибло множество пехотинцев, а «брабантцы», нанятые графом Булони, были полностью истреблены — еретики заслужили такую участь. Рыцарей погибло очень немного: Гильом Бретонец называет двоих убитых, но не в бою, а в результате несчастного случая. Среди многочисленных пленников были и двое графов-изменников. По обычаям тех лет победитель имел право лишить их жизни, поскольку они замышляли убийство короля. Но богобоязненный Филипп проявил милосердие: заковал пленников в кандалы и приказал поместить в надежное место, ибо выкуп за них мог дать немалые деньги. Не стал король вести переговоры о выкупе лишь одного человека — Рено де Даммартена, которого заточил на всю жизнь в Пероннскую башню. Всех остальных предстояло отпустить после уплаты выкупа, но предварительно пересчитать. В составленном в начале августа «списке пленных» числились 110 рыцарей, привезенных в Париж на крестьянских телегах, 16 — переданных баронам, и еще 3 — отданных королевским придворным. Всего пленных было в три раза более, но остальных к этому времени уже успели обменять на своих или же оставили под надежной охраной где-то по дороге, ведущей в Париж.
На всех перекрестках этой дороги весь народ, «и стар и млад, и мужчины и женщины, простой люд и вельможи», рукоплескал государю-победителю. Крестьяне с граблями и серпами, атрибутами кормящего их труда, «ибо то была пора уборки урожая», сбегались взглянуть на прикованного к телеге графа Ферранда, и «селяне, старухи и дети ругали его самыми последними словами». Взорам торжествующего короля-победителя и его воинов, олицетворявших мощь законного государства, предстало простонародье, получившее недолгую возможность в момент всеобщего ликования свободно выместить свои обиды на дурных сеньорах, наказанных за то, что осмелились нарушить порядок в обществе. По-другому встречали победителей в городах: здесь не было никакой ругани в адрес побежденных, никаких насмешек, а проходили хорошо организованные торжества. Колокольный звон, улицы, украшенные зелеными ветками, полевыми цветами, клир, встречавший кортеж хвалебными песнопениями, и пляшущие горожане. Кульминацией празднеств стал день вступления победителей в Париж, в обнесенную стенами центральную его часть — сите, где король был намерен отдохнуть. Празднование продолжалось, как повествует Гильом Бретонец, семь дней и семь ночей. Этим рассказчик хотел дать понять, что радость празднования была бесконечной, продлилась на все времена, стала безграничной, подобно зареву над иллюминированным Парижем, где «ночь стала светлой как день». Бог благословил короля, подтвердил его права, восстановил мир на земле, призвал обе половины
