Читать «История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д"Арк» онлайн - страница 192

Латинский термин natio не часто встречается в письменных памятниках той эпохи. В парижских церковных школах его использовали для обозначения ассоциаций взаимопомощи, объединявших и молодых и пожилых клириков, выходцев из какой-либо одной местности, говоривших на родственных диалектах. Этот термин мы находим, однако, в составленном во время правления Филиппа Августа «Похвальном слове» Турени, там, где его автор дает описание Парижа — города, вознесшегося над всеми другими городами «по причине своих ратных подвигов и благодаря господству над нациями». Возможно, термин появился естественно под пером туренского каноника — автора этого полного и точного «Описания Туреской провинции», знавшего о существовании в славившейся своими школами столице подобного рода национальных студенческих ассоциаций. Однако если учесть, что автор использует это слово в рассказе о городе, который для него был «королевским стольным градом», не следует ли предположить, что он мог иметь в виду и то, что возглавивший в 1155 году союз за общее примирение монарх объединил под своей эгидой различные народы королевства? В том же году другой туренец, — а может быть, и тот же самый, — написал на очень правильной латыни другой текст, на котором мне бы хотелось ненадолго остановиться, поскольку он показывает, как одна из народностей Галлии представляла себе свою историю и обретала национальное самосознание.

Текст этот адресован опять же Генриху, только что ставшему королем Англии. Автор не принадлежит к королевскому окружению. Он служит малолетним сиротам — сыновьям сира Амбуаза, который сражался за графа Анжуйского, как подобает доброму вассалу, но его предали, он потерпел поражение и погиб в плену у графа Блуа. Его наследникам грозит серьезная опасность: враги собираются лишить малолетних наследников их исконных наследственных владений. Плантагенет являлся сеньором их фьефа, и ему надлежало встать на защиту сирот. Чтобы побудить его к этому, кто-то из искушенных в письменном деле, видимо, родственник, взялся напомнить Генриху историю этого небольшого вассального владения, входившего в его княжество. В своем повествовании автор описывает подвиги мужественных воинов, много веков защищавших эти земли. Для нового короля он прослеживает «всю родословную сиров Амбуаза», показывая, «в какое время и каким графом» из числа его собственных предков «они были посажены за их заслуги на эту землю». Подчеркивается все то, что тесно их связывало с родом самого

Генриха, а также вытекающие из такой многовековой связи взаимные обязанности обоих родов. Рассказ строится, таким образом, как параллельная история многих поколений вассалов и их сеньоров. В нем подробно освещены все те преимущества, которые получали и все еще получают графы Анжуйские, имея в графстве замок Амбуаз и объединенное им сообщество. Текст изобилует цитатами из Цицерона и представляет собой дифирамб «дружбе» между вассалами и сеньорами, в которой сочетаются ради общего блага viritus — сила графов и верность им местных сиров.