Читать «История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д"Арк» онлайн - страница 114

Можно увидеть, что в это время королевские функции замыкаются в домашних пределах, в рамках «двора» («соиr»), а curia — курия — приобретает облик curtis — разновидности огороженного приусадебного пространства, где в своих жилищах укрывались тогда и знатные, и крестьянские семейства. Окружение короля стало домашним, как у других людей. Не случайно единственными заметными событиями в годы этого столь продолжительного царствования оказывались события семейные — браки, фамильные, альковные дела. Не случайно и то, что на передней сцене долгое время находилась особа женского пола — Бертрада де Монфор, неверная жена. В 1100 году Филипп (которому пошел уже шестой десяток) решил, чтобы в конных наездах его заменил старший сын. Король ушел в тень, подобно всем добрым отцам той поры, но отнюдь не из-за слабости характера или трусости, не из-за желания мирно наслаждаться маленькими радостями жизни. Филипп трезво оценивал свои способности выполнять королевский долг, то есть твердо держать в руках меч. Его сыну уже было 22 года, семь лет назад ему вручили воинские доспехи. Он умел гарцевать на коне, владеть оружием, причем весьма недурно. Юношу называли «королевским преемником». Он не получил миропомазания; отец ограничился частной церемонией, на которой представил сына домашним, находившимся в зале, в качестве своего соправителя.

При внимательном рассмотрении письменных формул, посредством которых подтверждалась юридическая сила королевских актов, мы видим, что в этих формулах подписи епископов и государей постепенно заменяются подписями членов королевского рода, королевских рыцарей. Это те рыцари, которые охраняют замки, принадлежащие королю, города, где он имеет свои дворцы и куда поочередно заезжает во время своих бесконечных странствий. Наконец, грамоты подписывают начальники дворцовых служб. Таких начальников четверо: канцлер, который по необходимости был человеком Церкви, ибо в его ведении находились домовая молельня, литургии и все, связанное с письмом; сенешаль, по необходимости человек шпаги, ибо он был заместителем своего господина по военным делам, а в трапезной нарезал мясо, следил за соблюдением порядка во время публичных пиршеств, которые устраивал король-сеньор, выступая в роли кормильца; кравчий, отвечавший за винные погреба, снабженные добрым вином, он занимал видное место в ритуале бесед, «парламентов», собраний, где завязывалась дружба; камерарий, он следил за внутренним распорядком, выполнял сугубо частные поручения, занимался тем, что хранилось в личных покоях сеньора, — сокровищницей, денежной наличностью, всеми теми украшениями, которые надевал на себя при торжественных случаях его патрон, чтобы продемонстрировать свою мощь и славу. Поскольку вся власть приобретает почти домашний характер, она в конечном счете вращается вокруг четырех перечисленных служб. За руководство этими службами спорят самые могущественные из тех людей, которые еще приезжают ко двору, — виконты, владельцы замков в Иль-де-Франс. Составляются и сталкиваются между собой кланы. Кто будет подносить кушания к царскому столу, кто будет надзирать за винным погребом? Как и во времена, когда должна была рухнуть меровингская монархия, власть вновь оказалась в руках майордомов, интендантов, которые распоряжаются дворней.