Читать «Безумный лес» онлайн - страница 27
Захария Станку
У меня не было оснований вмешиваться в жизнь Зое. Следовало бы сказать ей, что я сожалею о нашей встрече. Вместо этого я вдруг неожиданно стал поучать ее:
— Не надо было выходить замуж! Нечего было торопиться!
Ее желтое лицо залилось румянцем. Побелевшие губы снова задрожали.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что приехал посвататься за меня? Но ведь между нами почти ничего и не было. От тебя так долго не приходило никаких вестей, ты не написал мне ни строчки.
В ее голосе послышалась горечь. Горечь и усталость. Ее слова вонзались мне в тело, как гвозди. На душе стало еще тоскливей. Я превозмог себя:
— Нет, Зое. Не обо мне речь. Не меня тебе нужно было ждать.
Я умолк. Молчала и Зое. На станцию прибыл бухарестский поезд.
Босые цыганята перебегали от лавки к лавке, крича:
— Газеты!.. Газеты!.. Преступление в Камподуче… Преступление в Камподуче!..
— Газеты!.. Бандитские налеты в Фокшани.
— Газеты!.. Свежие газеты!.. Драка в парламенте… Преступление в Камподуче… Драка… Чудовищное преступление…
Вслед за продавцами газет проехали пролетки, переполненные усталыми людьми, которым пришлось провести в поезде ночь.
Небо синее-синее. Солнце пышет жаром. Чуть тянет ветерком. С молодых лип изредка падают рано пожелтевшие листья. Обуваясь, я плохо вытер ноги. На них остались прилипшие песчинки. Теперь эти песчинки вызывают зуд и раздражают меня.
— А все моя мать, — вновь заговорила Зое. — Это она заставила меня выйти за Панделе. Это она испортила и поломала мне жизнь. Ей и отвечать за мое несчастье.
Она снова замолчала. И снова потупилась. Время тянулось медленно, неторопливо.
— Из-за матери я не знала никаких радостей в юности…
Я уже плохо понимал, что она говорит. Да и не хотел понимать. Несколько раз пожал плечами. И глупо бормотал:
— Жаль. Очень жаль.
Голос Зое зазвучал еще тише, задушевнее:
— Слушай, Дарие… Заходи к нам… Когда захочешь. Панделе не бойся. Он целыми днями пропадает в лавке. Вместе с матерью. Торгуют. Торговля идет. Даже и отдыхают в лавке. У них там есть отдельная комната…
Я оборвал ее:
— Зачем мне приходить?
— Ну как… Поговорили бы еще. Мне ведь тоже хочется перекинуться с кем-нибудь словом. А то все с одним Панделе… Все только с матерью… Все только с ребенком… Надоело, понимаешь… Иногда… Иногда, когда становится совсем невмочь, так и подмывает забраться на чердак и повеситься.
Ей нет еще и восемнадцати! Дома ее ждет ребенок. Скоро должен появиться второй. И ей хочется повеситься! Ну и пусть. У меня нет никакой охоты вынимать ее из петли. Но у меня нет и желания намыливать веревку.
В корчме под вывеской «У Друцу», на той стороне улицы, босые крестьяне с лицами цвета обожженной глины пьют цуйку. Слышно, как они чокаются:
— Будем здоровы!
И опрокидывают цуйку в рот. Один уже пьян. Мычит:
— Музыкантов!.. Музыкантов сюда, пусть играют…
А пока не пришли музыканты, — да и придут ли они вообще? — он затягивает сам: