Читать «Безумный лес» онлайн - страница 247

— Как пылающий факел…

Прошлась по мягкой высокой траве. Обвела взглядом деревья — одно за другим. Остановилась возле одного из тополей. Обняла его, словно это был мужчина, высокий, могучий, полный жизненных сил и здоровья. Прижалась лицом к его блестящей, гладкой коре. Потянул ветерок. Тополь вздрогнул, его серебряные листья тревожно зазвенели. Деспа стукнула по нему кулачком. Отошла. Подошла ко мне. Легла на бок чуть поодаль от меня. Сорвала несколько былинок. Скатала их в шарик. Поднесла ко рту и принялась жевать. Потом отбросила.

— Горько. Горькая трава.

Я молчал. Тополя успокоились. Деспа потрогала свои груди, пощупала живот. Точь-в-точь, как Петрица. Я спросил:

— Что ты хочешь знать про Тимона?

— Много чего. Но больше всего я хотела бы знать, порядочный он человек или нет.

— Почему тебя так интересует Тимон?

— Почему интересует? Видишь ли…

Она подползла на четвереньках и села по-турецки в одном шаге от меня.

— Подвинься поближе, — сказала.

Я пододвинулся. Она взяла мою руку и прижала к своему животу. Меня обожгла догадка. Но я не высказал ее вслух. Лишь поспешно спросил:

— Что это значит?

Деспа ударила меня по руке. Ее лоб перерезали морщины. Лицо посуровело. Стал суровым и голос:

— Как можно быть таким идиотом, Желтушный? Разве ты не почувствовал? Он зашевелился. Как раз в этот самый момент!

— Кто?

— Ребенок! Ребенок Тимона. Вот он, тут, и с недавнего времени начал шевелиться.

У меня захолонуло сердце. Осекся голос. Заныло нёбо. Пересохло в горле. Защипало спекшиеся губы. Тополя замерли. Я схватился рукой за грудь Сердце забилось снова. Я до боли прикусил губы и услышал собственный вопрос, произнесенный совершенно чужим голосом:

— И давно ты живешь с Тимоном?

Ответ был скор и недвусмыслен:

— С конца осени. А ты не знал? Об этом весь город знает. Я думала, ты знаешь тоже.

— Я не знал.

Мое смущение прошло. Я усмехнулся.

— Я и впрямь тупица и болван. Хуже того: таких дураков, как я, нет, наверное, в целом свете.

— Это правда.

Луна поравнялась с верхушками тополей. Взглянула на нас и облила сиянием старого золота. Лицо Деспы скривилось и подурнело. Черные глаза, несмотря на горевший в них огонь, тоже стали некрасивыми.

— А ты говорила Тимону, что у тебя будет от него ребенок?

— Говорила.

— И что он сказал?

— Сказал, что он в это дело впутываться не желает. Это могло бы ему повредить. И он велел мне выпутываться одной. Как знаю.

— Как это: выпутываться одной?

— Сделать выкидыш. Найти бабку. Пойти к ней и сделать выкидыш.

Она обеими руками пощупала свой живот, в котором снова шевельнулся ребенок. Провела руками по бедрам. Потрогала груди — проверить, не сочатся ли. И сказала шепотом:

— И еще Тимон сказал мне, что если у меня не хватит духа пойти к бабке и сделать выкидыш, то чтобы я призналась матери, будто ребенок от тебя, тогда могу и родить. Мать, сказал Тимон, этому поверит. А тебя — так он сказал — мои старшие братья заставят на мне жениться.

Я чуть не зарыдал. Но сдержался. Потом мне стало смешно. И я рассмеялся. Смехом безумца. Но смех тотчас застыл у меня на губах. И пока губы слушались, я спросил: