Читать «Коммунист» онлайн - страница 16
Александр Владимирович Молчанов
Сеня вздрогнул, повернулся к Забеле.
— Я Борисов, чего тебе?
— Вы Ленина видели?
С козырей зашел Забеля, с главного вопроса.
Но отвечать надо, иначе выглядит подозрительно. И тут же Сеня подумал о том, что настоящий уполномоченный мог бы отвечать на эти вопросы своего помощника-охранника, а мог бы и не отвечать. Ну мало ли, занята голова важными государственными мыслями. А он должен отвечать. И отвечать правильно.
— Видел, — односложно ответил Сеня.
— И какой он?
— Маленький и картавит.
Сеня Ленина не видел, но слышал разговоры от тех, кто видел. Сейчас Забеля будет возмущаться, скажет, что Ленин не может быть маленький, он непременно великан двух метров в высоты, с голосом зычным, таким, что пробирает до печенок.
Но у Забеля ответ принял и выкатил следующий вопрос.
— Почему рабочие европейских стран так медлят с революцией?
Хороший вопрос. Может быть, потому, что они уже пробовали революцию и им не понравилось?
Что такое революция для европейца? Гильотина на площади, баррикады в переулках. И мокрая от крови мостовая. И мертвые дети, лежащие на улицах. Может быть, их пугают эта картины? Почему же нас они не пугают? Почему мы вдруг стали такими нечувствительными к горю и смерти?
— Рабочие европейских стран привыкли к рабскому подчинению, им нужен пример и помощь интернационального пролетариата.
— Это мы можем, — со знанием дела кивнул Забеля.
Уж конечно. Научить кого-то тому, что мы сами не умеем — это мы завсегда пожалуйста.
— Чем продналог лучше продразверстки?
— Продналог в отличие от продразверстки позволяет крестьянам планировать хозяйственную деятельность на год, — объяснил Сеня. А это знание откуда выскочило? Из каких глубин памяти? Тоже слышал где-то в разговоре? Прочел в газете?
— А вот еще вопрос…
— Вот что Забеля. Ты мне вопросы задавал, а теперь я тебя буду спрашивать. Скажи-ка ты мне, Забеля, как ты понимаешь нашу с тобой задачу в городе Окуневе.
Задачу свою и Борисова Забеля понимал четко.
— Обеспечить бесперебойную поставку продовольствия в Москву.
— А то, что продналог введен весной, то есть тогда, когда у крестьян нет урожая, а только семенное зерно — это как?
Забеля ничуть не смутился. Понятное дело, испытывает его товарищ уполномоченный.
— А это, знаете, наверху виднее. Небось, припрятали мужички сколько-то зерна. Хватит и на налог, и на посевную.
— Хватит, — согласился товарищ Борисов, — конечно, хватит, не может не хватить.
У крестьян закрома безразмерные.
— А ты, Забеля, сам-то откуда?
— Архангельские мы, — заулыбался Забеля, — вожегодская губерния. Деревня…
Да на кой ляд мне твоя деревня? Сеня смотрел на обветренное лицо Забели. Если снять с него эту шинельку, да надеть крестьянский зипун, да дать в руку косу — и будет тот самый мужичок, о бессознательности которого он сейчас так безапелляционно рассуждает.
3
Утомленный идейными разговорами, на одной из остановок Сеня сошел с поезда. Протолкался между спекулянтами и провожающими, пошел гулять по городу. Городок небольшой, провинциальный.
— Не отстать бы нам, товарищ Борисов!
— Не отстанем!