Читать «Голос из хора: Стихи, поэмы» онлайн - страница 13

«Послевоенный трогается «опель»...»

* * *

...Послевоенный трогается «опель», Все детективы сызнова на бис. И гоголевский заостренный профиль На лунном лике вырезал карниз. Седьмин навоскресило полнолунье Безвременью, должно быть, вопреки. Иди, иди, канатная плясунья, Вдоль фабрики канатной у реки. Давно уже, забывшись отрешенно, Не сторожат сторожевые львы. Щелчком гашетки, болью негашеной Замутнено сознание травы. И шествуют в почетном карауле Соцветия, которым не цвести, Дворы-колодцы, где не мы тонули, И лестниц постепенное «прости». События, сообщники бытийства, Прозрения презренье наугад, Распутица времен братоубийства И белого безмолвия накат. А в довершенье стойкого застоя — Времянки застекленное окно Да липкое молозиво густое, Которым полнолуние полно. И как цветы, созвучные букетам, Подобные растениям живьем, Мы медленно плывем над парапетом В прощенном всеми городе моем. Прости и ты еще одну жилицу, В воздушном крутояре, где и ты, Имевшую привычку веселиться На сонных стогнах стольной тесноты. Прощу и я, заброшенная, милый, В такую глухомань недель и лет. А что прощать — прости, почти забыл А вспомню ли — на то надежды нет.

«Это карта Кащеева царства — положь да вынь...»

* * *

Это карта Кащеева царства — положь да вынь — город Змиев, звезда Полынь и река Горынь. То дракон летит, а то вертолет над головой. И пространства в простор переходят                                                над трын-травой. Широту мы резинкой сотрем, долгота не в счет. Я здесь камешек каждый знаю наперечет. С колыбели зубрила: тын,                                        черепа,                                                    частокол, тот налево пошел, тот направо пошел, этот прямо шел. Вот и дожили, дорогая быль, до былин, и в дорожной пыли и в прочей — но добрели... Как стремились из были в сказку — оттель досель, по росе рысили, в ночи неслись — наконец-то цель! Это карта весны тридевятой — камыш и зыбь, обаятельная русалка, слепая выпь. Словно сон разболтали явью в пылу игры; Господине! одно прошу: разграничь миры! То ковер летит, то, как водится, самолет; лысогорских девушек стая: аурофлот... Мы стихию разговорили века за три; замолчать вели ей, попробуй, — заговори... Это карта зон наизнанку — отринь? не тронь? Эстакада из ведьминого мотка, и Стоход-река, и река Желонь. Это карта времени: вышки из-под руки, и то вóроны, то ворóнки, то «воронкú». Я на этой карте дома не возвожу и на будущее хозяйски не погляжу. На краю палестин, своясей и ойкумен не до торга, и не до выгод, и не до мен. Тут ни следствия, ни причины, лишь хлад и март, география без историй, гаданья карт... В катавасии бездорожья с тобой след в след и иду по остаткам пятниц и сколам сред.