Читать «Приходите в мой дом. Разговоры по душам о России, о вере, о любви. Золотые хиты» онлайн - страница 134

* * *

Я не только свидетель — я исполнитель, Соучастник безумного времени. Я не сеятель, не мыслитель, Нет названия мне и имени. И поскольку всего лишь долька Миллиардная я — и только, Ты про меня позабудь. Про кириллицу, вязь, Про связь Рифмы и души, Про суть слов — Пусть они умирают в тиши, Как рыба в сети стихов. Забывать, сжигать Да закапывать Останки всего Пропащего Благоразумно. И неумно Хранить в памяти и в душе То, что отжило уже. А стихи да слова — тоже всего лишь обманка. Дешевая картонка-дурилка. И как ни жалко, Все новое становится старым, Да в дым и в глину уходит — Подмечено тонко в Библии. И только там душа находит Ключ к небесным словам. Но бликующую пустоту да словесный хлам Увидит там Хам. Не чувствуя чистоту Создателя, Любящего И зовущего, Покаяния ждущего. А кто остается для совести глух — Тому не нужен Отец, Сын и Дух — Не он ли есть образ предателя? И потому, Он Богу не очень послушен. Как говорится: ни сердцу, ни уму — Не ведает, кому служит. Не знает, где сесть — Вокруг добра и зла мухою кружит, Никак не поймет, Где Вано, а где мед, Что схватит — то и жует. Набьет живот, А о душе Не тужит уже. А я, наоборот, Размышляю о слове не в меру витиевато. А как надо — Не знаю. Как умею, Так выдаю Скользящую рифму свою, В семь колец свитую, как змею, Умудренную опытом, Битую копытом Бесовским, И, наконец, по понятиям мирским, Забытую всем скопом людским. Адресую избранным, любимым, дорогим Строки свои С размышлениями о жизни, о Боге. Они порой жёстки, да не глубоки, Как дни мои. И никому я истин не открою новых: За спиной сорок восемь апрелей, Из них я, как Марк Аврелий, Наедине с собой записывал тридцать неполных. Но выхлоп — полупустой. И хочется извиниться За стиль юродивый свой, Д а повиниться перед толпой И просить нижайше Лишь о душе моей помолиться В храме ближайшем За здоровье, коль буду живой, А коль не — за упокой.

* * *

По расписанию я жил очень мало: Школе я был не мил, достала Армия, и я устало Перевалил в поле зрения Музы. Вузы Были — не счесть им числа. Кроме ГИТИСа, Стремился к знанию сам, Да заочно Росла моя самообразованность радостно. Но данность моя, сущность, как кость в горле закономерности, Мешала целостности общества. Но, определенно, все ценности естества Я принимал душой. А вот строй любой — порядок ли мировой, С Золотой ли звездой, пяти ли, шестиконечной — Я осенял крестом Да с молитвой сердечной Занимался легким трудом: Писал, рисовал, читал, По молодости рыбу ловил, Крал да продавал И был всегда потерянным для любой среды, И ангельской, и бесовской. Болтался между красной и голубой И тихо Лелеял надежду Душу свою спасти Ценою любой. И годам к тридцати шести Остепенился, Утвердился в концепции главной, Вернее-одной: С верою православной, Той, что держит доныне Меня на земле этой грешной, В трясине страстей мирских, Во тьме грехов кромешной, Плохих новостей, Плотских поступков мерзких, Аномальных людей, Непутевых стихов, Жить без которых нельзя. И по жизни скользя, Упираясь в экран, как баран, Удивляясь цинизму и пошлости, Выпивая подряд две по сто стопки Улетая в миры иной плотности В среду антиангелов, Телом всем приобщаясь к обманчивой беззаботности, Забывая, конечно, про душу Забивая, как Ной в ковчеге, на проклятую сушу, Накатывая одну за другой, Не узнаешь себя в человеке с дурной башкой, В амальгаме кривой, и волна за волной Угрызения совести накрывают сознание с головой, Хватая, как рыба, ртом остатки былой благодати. И, кстати, если остаешься живой, Спасаешься водицей святой. А если полу… не нарушая традиций, Не скажу крамолу — оттягиваешься пивком, А потом уж водочкой ледяной. Все это — микро-запой. Но когда любой раствор спиртовой, Проникая по утру, как вор, Через все «не могу», через пляшущий забор зубов В утробу через дерганую губу, Выносит печени приговор, Вот тогда это точно — беда. Это путь безвозвратный вниз, Можно ставить диагноз: «алкоголизм», И забыть уже о душе навсегда. Вот этого я и боюсь Эта стадия где-то рядом Возле меня, Об ее края я кормою бьюсь, Ощущаю душой, ловлю взглядом И всем сердцем молюсь: Господи, Боже мой, Прости и спаси, И пронеси чашу сию. На краю пропасти я стою, Я слаб — посмотри, сколько лап тянут бесы к душе моей! Господи, помоги ей, Она по праву должна быть твоей. Прости, Господи, каюсь, Надеюсь и верю: Не отдай душу Зверю! Тяжек путь без тебя, Бес рядом, Побудь со мной, и любя, Утешь своим взглядом. Грехи мои страшные Да стихи, от слез влажные, Прости, и душу мою, Я прошу и молю, спаси.