Читать «Дискотека. Книга 1» онлайн - страница 71

— Мужиков ты не знаешь, — авторитетно заявила Оля, сползая с коряги и осторожно укладывая голову на скинутую куртку, — ох, теплынь какая, прям весна. Если сама прибежала, то куда он денется-то?

— Ну и скорость, — подивилась Ленка, — это ж недавно все. Блин. И что делать будем?

— Ленк, ты его спроси.

— Чего? — снова удивилась Ленка, — ты как себе это представляешь? Подхожу я, значит, к Пашке…

— Угу. Ты ж соседка, и он с тобой дружит. Ты ему просто скажи, что она — дура. И чтоб не лез, а то не будет знать, как здыхаться.

— Ага. И Викочка потом меня задушит. За то, что я сломала ей жизнь. Сексуальную. Оль, ты со мной завтра на почту пойдешь? Я одна боюсь, там тетки.

— Половую, — уточнила Рыбка, — какой у Семки секс, сопля еще. А когда надо? А то я днем вот.

Она замолчала, и у Ленки заныло сердце. У Оли завтра свидание с Ганей. Черт и черт. Какая-то паршивая жизнь. Дома бабка. Тут со всех сторон любовь. А Ленке — суетиться вокруг чужого пацана и его матери, которые ее отцу оказались ближе родной дочки.

— Я не знаю, что будет, — сказала Оля, не открывая глаз и удобнее устраивая плечи на коряге, — я, Лен, запуталась совсем. Он бухает все время. Ну и… Он меня два раза Лилькой назвал, я ушла, руку вырвала, ушла. А он догнал и ржет, да ладно тебе. Я же говорит, с тобой. И я с ним помирилась. А все равно — не то все. Ну и еще. Понимаешь, вот у меня двоюродный брат, второй срок мотает, за драку пьяную. И мать говорит, сиделец он, даже когда выходит, по глазам видно — ему в тюряге все время быть. Вот Ганя — у него глаза такие же. Когда крышу рвет, нифига не тямит. Его мать несколько раз отмазывала, дело хотели заводить, но то все по мелочи. Зато постоянно. То с ментом почти подрался, а это прикинь как серьезно. То пацаны рассказали, во дворе бухали сидели, и Ганя соседке окно побил, булыганами. За то, что она их матом обложила — орали сильно. Понимаешь, ему ваще все равно, что с ним будет. А я?

— Оль… — Ленка сползла тоже, усаживаясь рядом на густую траву, расстегнула пуговицу штанов, чтоб пояс не резал живот, — это ж ужас. Нельзя с ним. Тебе с ним никак нельзя. Он сядет, а ты что? Будешь таскать передачи? С Лилькой вместе, да?

— У Лильки, между прочим, батя — следователь в прокуратуре.

— Так Ганя потому, что ли, с ней лазит? О черт, я думала, любовь.

— Может и любовь, — усмехнулась Оля, — мне вон Семки сегодня, знаешь, что выдала? Я говорит, Пашечку люблю, а еще мама сказала, что у них хорошая семья, богатая, предки его на северах вкалывали, там дофига ковров, хрусталя, золото покупали. Ты вот знала про это?

— Нет. Я только знаю, где у него окно, он мне машет оттуда. Когда музыку врубает.

— А вот наша Семачки — уже в курсе. Ну и — любовь вот. Думаешь, так неправильно?

Ленка молчала, срывая травинки и роняя их реденькой горкой.

У них дома говорить о деньгах считалось неприличным. Хотя говорили все время, потому что их все время не хватало. Мать вечно выгадывала, на чем сэкономить и Ленку это бесило страшно, можно подумать, если все лампочки в квартире покупать не стоваттные, а тусклые, по сорок ватт, то сразу они забогатеют. Но зато если заходил разговор про тех, у кого деньги были, то мама сразу исполнялась презрения. К мясникам на рынке, к фарцовщикам, что продавали импортные шмотки втридорога. Ну и такой вот интерес к достатку в семье, допустим, будущего мужа, считался чем-то мелочным, совершенно недостойным. Как это — по расчету. Расчет это плохо. А с другой стороны, вот Рыбка говорит про Ганю, и ведь правильно говорит, нужно понимать, с ним отношений не будет, и нужно это как-то знать заранее. Это что, тоже расчет, если знать заранее? А как же тогда любовь?