Читать «Дискотека. Книга 1» онлайн - страница 49

— Вика, — сказала в балконную дверь мама, она стояла посреди комнаты, протирая кухонным полотенцем тарелку, — ты простудишься, немедленно в комнату.

— Что я маленькая, что ли, — возмутилась Семки, неохотно отдираясь от перил.

— Значит, папа простудится, — нашлась мама, глянув на отца, который уснул перед телевизором, накрыв газетой клетчатую рубашку без пуговицы на животе.

Викочка вздохнула и вошла, прикрывая двери. Татьяна Феоновна поманила ее за собой и пошла впереди узким коридорчиком. В кухне села на табурет, кладя на стол полотенце.

— Виктория. Закрой двери. Мне нужно тебе сказать.

Викочка закрыла и эту дверь, телевизор примолк, еле слышно курлыкая.

— Ты… и эти твои… девки!

— Ма!

— Что ма? — сиплым шепотом удивилась Татьяна Феоновна, вздергивая бледное лицо, сплошь покрытое рыжими пятнами веснушек.

Семки исподлобья глядела, не убирая гладких волос, упавших на один глаз. У нее на бледном треугольном личике тоже были веснушки, россыпью — маленькие и аккуратные, будто хорошая пшенка. Когда Викочка глядела на мать, то вспоминала Олю, ее старших сестер, сильно на нее похожих, но уже расплывшихся и с каждым годом те становились больше похожи на мать, большую и рыхлую, с маленькой головой. И Викочка с ужасом думала, вот я постарею, и у меня тоже будет, не морда, а такой блин, весь в рыжих пятнах. Тогда она ненавидела мать и маленького кривоногого отца с большой головой и горбатым носом. Потому что нос у Викочки был сильно похож на отцовский.

— Что ма? — горько повторила мама, комкая на коленях пальцы, — я разве не вижу, чему они тебя учат? Все эти танцы. Парни. Они же совсем взрослые! И эта твоя Лена Каткова… Да она же вся в мать, ты погляди на эту — Аллочку. Самой сто лет в обед, а туда же, патлы распустит… Только мужа выпроводит, в рейс, а сама — хвостом!

— Ма. Папа тоже в рейсах. Можно подумать…

— Ты! Ты как смеешь? На нашего отца! Или ты. Ах, ты про меня?

Татьяна Феоновна встала. Села снова, сцепляя пальцы и пытаясь успокоиться. Семки стояла, уныло возя стоптанным тапком по линолеуму, смотрела над круглыми плечами матери в окно. Там торчала антенна, покосившись с крыши. И скрежетали по жести подоконника голуби, мелькая иногда крошечными круглыми головами.

— Я тебя потом. За это вот. А сейчас я хотела поговорить серьезно! Ты обязана сохранить себя! А как это, если ваши там дискотеки? Я не могу ходить за тобой и следить, чтоб ничего не случилось.

«И слава Богу», мрачно подумала Семки. С каждым словом матери на дискотеку хотелось все больше и больше. А еще покурить. И может быть жахнуть полстакана вина. И станцевать, не с Вальком, ну его в жопу (в жопу, мстительно повторила про себя Семки, упиваясь грубым словом, которое мать не слышит), а с тем, который таскался за Рыбкой, а она его отшила дурында. Классный такой, смуглый и немножко узкоглазый. Татарин, что ли. Или какой казах. Джинсы у него клевые. С петлями на карманах.

— Ты меня поняла?

— Что?

— К врачу сходим на той неделе. Я тебя записала уже.

Семки перевела недоуменный взгляд на бледное и решительное лицо матери.