Читать «Дискотека. Книга 1» онлайн - страница 3

— Валек, — трудным голосом согласилась Викочка. Икнула и заплакала, дергая головой по Ленкиным рукам, — Ва-а-лек… с-скотина.

— Ага, — согласилась Рыбка, — вот прям рот тебе открывал и лил туда. Ты что пила, дура? Водку? Водку да? Фу, вонь какая. И куртку вывозила всю. И плащ вон мне.

— С-само-грай, — возразила Семки. Повозилась, усаживаясь прямо.

Вдалеке проехала машина, посветила на белое лицо с россыпью еле видных сейчас веснушек, с зажмуренными глазами и открытым черным ртом. Поднялась дрожащая рука и легла поверх рта. Зато открылись глаза, темные в неверном зыбком свете.

— Ой, — невнятно сказала Семки, и глаза стали круглыми, — ы-ы-ы…

— Так, — Рыбка вскочила, дернула ее, поднимая, и поволокла к углу, где кончалась бетонная стенка. Нагнула через широкий бордюр-лавку.

— Рыгай.

— Не-е, — простонала страдалица, выдираясь из дружеских объятий.

— Малая, помоги, — пропыхтела Рыбка, железной рукой нагибая несчастную викочкину голову.

Ленка подскочила и, обхватывая дергающуюся спину, затопталась, бормоча что-то утешительное.

— Ну, давай, давай, Семачки. Тебе же легче станет, сразу. Ты, блин, как домой пойдешь? И меня там мать ждет. Да давай уже, чучело!

Через пять минут все втроем сидели на каменной лавке, привалившись к стене. Ленка и Оля стискивали боками вялую дрожащую Семки. И вполголоса переговаривались через ее поникшую голову.

— Когда она успела-то? Блин, она же ушла всего на полчаса раньше нас. Ах, девачки, ах Валек.

— Валек, — пробубнила Семки в собственные колени, — В-валек.

И добавила, поясняя, — любимый.

— Угу, — саркастически согласилась Рыбка, — аж три дня любимый. Чего ж он тебя не проводил, если такой любимый?

— Я… а я лахнула. От него. Он злой. Стал. Ненавижу, — непоследовательно рассказала о дальнейшем Семки, согнулась и икнула в колени.

— Оль, — после небольшой паузы сказала Ленка, — он ее хоть не трахнул? Как думаешь? Она же вообще никакая.

— Нет, — уверенно сказала Рыбка, — у меня свет, на площадке, я проверила. У нее колготки подвязаны резинкой, чтоб не сползали. Там узел, ну ты ж знаешь, как Семки его крутит, хрен распутаешь. Ну, я джинсы оттянула, смотрю, торчит. Как и был. Ты что ржешь? Вы достали, блин, ты чего ржешь?

— Пояс верности, у нашей Семки. Невинности. Она б еще проволокой колючей подвязалась. Ну ладно, хоть это хорошо. Оль, нужно по домам уже. А то мать выскочит, начнет тут шариться по углам, искать меня. Слушай, так ты про тетю Таню набрехала, да? Что она Викочку ищет?

— Ну. А что делать было?

— Да не, ты правильно. А то меня мать не пустила бы ни в жизнь.

Они замолчали. Вокруг тихо стояла октябрьская чернильная ночь, далеко ехали машины, за длинными почти уже спящими пятиэтажками, и это иногда меняло ночной свет. А когда шум их стихал, становилось слышно, как шепотом погромыхивают листья, которые еще в августе сожгло яростным солнцем и они остались ждать осеннего разрешения свалиться, наконец, с корявых и гладких веток.

Сейчас бы куда на берег, подумала Ленка, и повела плечами, представив себе море с блеском лунных скобочек на мелких волнах. Вот днем всегда ветер-ветер, а сейчас такая тишина. Туда бы, на Остров. И пусть бы там Кострома. Паршиво как вышло, уехал, поссорились, так и не получилось ничего. Ну, вернее, странно все получилось. А теперь кажется, что это все просто сон. Такой весь из воды и песка. И солнца. Ну да, еще там была такая же чернота и звезды. Такие звезды…