Читать «Легенды света и темноты» онлайн - страница 33

И когда песни кончались, а голоса хрипли, когда пятая стража проверяла истрепанный в десятках рук свиток, узкие тропы распахивались, открывая чудесный сонный край, окруженный острыми пиками каменных гор. Тут посреди медовых трав покоилось тихое озеро — будто зеркало, чтоб отражать красоту женского лица, склонившегося над ним. Вокруг озера круглились аккуратные деревья, с кронами пухлыми и тугими, как женские груди. Бежали от них в стороны белые чистые дорожки — длинные и ровные, как девичьи обнаженные ноги. И приводили к небольшим домикам, выстроенным под самыми скалами. Каждый дом был аккуратен и чист, в каждом спаленка и кухня, двор, в котором гуляли толстые куры и сад, полный фруктовых деревьев. А по круглым окошкам вились виноградные лозы, — чтобы веселое вино не кончалось в ледяных погребах. Зубчатые листья не скрывали девичьих лиц, что, улыбаясь, выглядывали из окон и прыскали в ладошки, нежно краснея, когда очередной молодец останавливался и вертел головой, не в силах выбрать. Ждали, когда вспомнит слова, начертанные в пропускных свитках, о том, что тут можно все, хоть оставайся на веки вечные, переходя от одного окошка к другому, принимая приглашение в каждый нарядный дом и пробуя, в каком из них мягче перина и легче вышитые покрывала. Тут некуда было торопиться, да никто и не торопил.

Потому мужчины ходили из дома в дом, без перерыва насыщая тело и глаза. А потом начинали убивать друг друга — за мелочи. За то, что сегодня эта спаленка занята и нужно сделать десяток шагов до следующей. За то, что красавица, которая так сладко вскрикивала, стелясь под горячим мужским телом, вдруг пригласила другого, стоило первому выйти за порог, направляясь к другой. Мужская жадность посреди мирной долины жирела и вырастала выше гор, вскормленная полным послушанием и смирностью ласковых дев. И убивала.

На девушек же не поднимал руку никто. Слишком красивы и ласковы были они и всегда поворачивались к ярости лицом, нежно улыбаясь и послушно спуская с сахарных плеч тонкие рубашки беленого полотна. И убивший тут же забывал о вспыхнувшей ссоре, шел, как идет в поводу теленок, опустив руку с ножом, с которого стекали в душистую траву капли крови. Верно, это и был земной рай, о котором мечтал старый хитрец Аслам, не понимая, что весы мироздания всегда держат наготове свои чаши и, положив что-то на одну, человек непременно положит и на другую.

Похоронив и оплакав убитых, девушки шли на чердаки, где солнце пятнало горячими лужицами золотую солому. И поцеловав в клюв серую горлицу, воркующую страстно и с придыханием, привязывали к лапке полоску с именем покойного, оторванную от свитка. Чтоб старухи за кольцом серых гор, прочитав, узнали, чью лошадь, мула, вола или пару ослов можно уводить на большой базар, что шумит на краю страны.