Читать «Легенды света и темноты» онлайн - страница 14

— Тогда не будет и жизни, мать-мастерица. И до скончания вечности смотреть тебе на одни и те же узоры, скучные, мертвые.

Но не могло уступить гордое Солнце. Сказало последнее слово и замолчало:

— Сменяй свою жизнь на жизнь чужака. Если ты печешься о дочерях, умри. Стань горой, камнем, отдай ему сердце.

— Пусть так, — сказала старуха, и мужчина ожил, а мать умерла.

С тех пор смотрят с небес вечные пряхи, как рвут сердца женщины, путая нити своих жизней, сходя с ума и сводя с ума мужчин. Любовь, перейдя вместе с сердцем матери их, Арахны, оживляет узоры, и те уже выстлали прошлое бесконечным покрывалом, да и в будущем не видно ему конца. И стоит, сгорбив каменную спину, матерь-гора, бросив в стороны уставшие руки, а вокруг нее — первые дочери, горами поменьше, дают людям приют и защиту, оберегая от зла, и не прекращается плетение жизни.

АХАШШ

Легенда о сотворении мира великим Ахашшем

(Татуиро serpentes)

— Старый Мир принадлежал Мудрым и был соткан из двух частей. Утро и вечер, день и ночь. Все имело свою тень и свое отражение. У каждой реки был исток и было устье. У каждого моря были волны и было дно. Мудрые хранили землю и наблюдали за ней. Днем на землю смотрело жаркое око Эуха, а ночью сверкал в темноте белый глаз Ноашши. Там, где смыкались начало и конец, на линии, которая держит море и небо, Эух и Ноашша встречались. И после каждой встречи на земле рождалось живое. Мудрые знали это и давали имена новым деревьям, тварям, ветрам и дождям, происходившим от встреч.

Сильные рожденные получали слабых рожденных для своей еды, а для слабых была трава. Все существовало парами. И так и должно было быть, знали Мудрые. Потому что у всего есть свое начало и свой конец, своя голова и свой хвост.

Самый Мудрый из Мудрых, чье имя было на языке мудрых Ахашш, думал. Он думал, потому что был рожден для этого и ни для чего другого. Он ел, чтобы смерть не мешала ему думать. И совокуплялся с женами, чтоб тело его работало размеренно и не отвлекало от мыслей.

Он жил в лесу и каждый день, выходя на свет Эуха, выбирал себе место для мыслей. И шел в него. Думая, он видел, что мысли превращаются в тварей. А твари, что уже рождены, меняются от его мыслей. Он думал о том, что вода в реке стекает в море, и так оно и было. Он думал о том, что тело его нуждается в еде, и тогда лесные звери меняли жизнь на смерть и их начало превращалось в конец. Ахашш понял, что он — сильнейший. Он меняет все, но нет твари, что изменила бы его самого. Значит он, Ахашш — начало всему, чем полон мир. И тогда он задумался над главным — кто кого родил в самом начале? Мир вокруг родил Мудрейшего? Или сам Ахашш родил этот мир? А он был стар, очень стар, но чувствовал это не телом, а разумом, потому что не видел начала мира в тумане воспоминаний. Но он помнил все и потому знал, что туман начала его жизни — не может быть признаком старости. Значит, думал Ахашш, лежа на траве и прислушиваясь, как превращается в его тело жирная антилопа внутри, значит мир тогда был еше не закончен, а только начат. Но если я помню его начало, значит я старше Мира…