Читать «Берега и волны» онлайн - страница 69

Кричала от одиночества душа Сашки-повара: «Фантастика! Облака! Фудзи… А рядом — самый длинный в мире подвесной мост… Подвесной, потому что его опора в обманчивой слабости висящих конструкций, ажурных, как ветви красивого дерева… Сашка закрывал глаза и видел бабушкину улыбку в обрамлении добрых морщинок…». Сашка усмехнулся неожиданной мысли: «Японцы говорят: в слабости таится сила. А бабуля говорит — прутик сломаешь, а веником подметёшь. Ах, бабуля, да ты — философ! Не таманская ты, бабуля, — атаманская!»

— Ты чему улыбаешься, Саша? — кричит ему друг-подводник, а сам смеётся, как ребенок. — Сашка, смотри — цыгане! Наши цыгане, советские!.. Эй, тетя, погадай мне! — Цыганка смотрит на него мгновение и отворачивается. Мотрий опешил и полез в карман за деньгами. — Деньги у меня есть, погадай! — Она берёт у него мелочь и идёт в сторону Сашки:

— Я товарищу твоему погадаю.

— А мне?

— Тебе бесполезно — ты сам всё забудешь через минуту. Повыше подпрыгнуть хочешь, а все вокруг себя крутишься. Не парься, парень, и не обижайся — тебе гадалка не нужна, подво-аа-дник!

— Опа! Откуда ты узнала? Вот даёт! Вот это класс! Вот это по-нашенски!

Цыганка подходит к повару, берёт его за руку и смотрит в глаза ему, говоря тихо и сладостно:

— Успокойся, всё у тебя хорошо дома. И бабушка твоя жива и здорова. Это хорошо, что ты не о себе, а о ней подумал, когда меня увидел. В город не ходи — не надо тебе. Ему не говори — не поверит.

— А сам я — поверю?

— Ты — обманывать не можешь и всем веришь. А я — я не всё. Я — беду отведу твою, знай. Кто-то целится в тебя. Глупо. Не по злобе — по дурости своей. Бояться его не надо, но в город не ходи несколько дней — погоди. Он сам свой пистолет уронит. Ты его и знать не будешь. Иди с богом, возвращайся на корабль, сам весь пирожками пахнешь. И за меня один съешь. — И она исчезла в толпе, и другие цыгане исчезли, будто их и не было вовсе.

Мотрий смотрел ошарашено и продолжал спрашивать:

— Слушай, как она меня! Как она меня раскусила сразу — «подводник» ты, говорит. Ты сам слышал, Сашок! Колдунья чистая!

— Да у тебя на руке что выколото?

Моторист посмотрел на мохнатую кисть руки и сказал, глупо улыбаясь: подводная лодка… Вот даёт. А я ей дифирамбы напеваю, вот ведьма-аа — в один миг всё увидела!

— Никакая она не ведьма, а одинокая женщина — семью кормить надо. А то, что многое видит, так значит душа в ней большая. И к людям — внимательная. Плохого человека — заговорит, не обидит, а хорошему — улыбнётся. Как моя бабушка… Пойдём, на пароход. Что-то мне расхотелось в город идти сегодня.

— На пароход — это тоже по городу. Вона — сколько народу. Будто это мы из дальнего морского похода вернулись, и весь город нас вышел встречать, знаешь? Я это хорошо помню. Давно. А здесь — на краю континента, смотри, сколько наших людей!

Город был переполнен русскими, как подсолнух семечками, будто в городе проходил слёт бывших пионеров и комсомольцев развалившегося СССР, спешащих, как капли дождя, скорее раствориться на крышах и в улицах. Спешили — в чужое безразличие, в японское равновесие. Большие и шумные, они становились пониже ростом, пожиже плечиками, чуть поуже-хитрее глазками и пьянее возгласами: