Читать «Берега и волны» онлайн - страница 116
Николай Бойков
Капитан протянул ноги из клетки и сказал:
— Опять шумишь, Миша? Который раз мы встречаемся?
— Здравствуй, капитан! Думал, спишь?
— Ты и мёртвого разбудишь, морда чёрная — душа светлая! И всегда ты гремишь барабанами.
— Зачем ругаешь? Сколько сходился, хорошо расходился. Грех не орех, молитва не смех, так говорил, да? Не плутай слова свой голова. Барабан — музыка неба — ты говорил?
— Я тогда молодым был, наверное. Барабаны твои — о чём бьют сегодня?
— Большом человеке бьют.
— На себя намекаешь?
— О себе говорить, себя уронить. Миша — вождь. Вождь думает всех, заботится всех, бережёт всех, каждый человек как мой пальчик. Так говорил?
— Так говоришь, Мишенька, так. От Вити чего хочешь?
— Хочу — Витя мой был.
— Твой? Это как — раб, брат, сват, министр? Прямо говори! У тебя народ. У меня экипаж. За тобой — поле. За мной — море. У каждого доля, да не для каждого воля.
— Хорошо сказал. Правильно я тебя выбрал, капитан.
— Куда это ты меня выбрал?
— Витю выбрал, тебя выбрал, его выбрал. Мой народ хочет знать, кто ещё на земле умный? Где? Мой народ поезда не видел. Весёлый страна не знал. ЭСССР не ехал.
Капитан повеселел:
— Новых богов ищешь? Опять шаманы твои жертвенных петушков на великий холм гонят? Небо ублажать? Я тебя, хитреца, в тот первый раз раскусил и запомнил, ты — в свой барабан бьёшь! Свою долю — выкраиваешь. Тот раз, помню, семейный социализм строил, нужным тебе женщинам мужиков не хватало, да? Белыми статуэтками хочешь чёрный алтарь разбавить? Чем удивить хочешь? Что задумал на этот раз? О любви говоришь? Или о крови?
— Не беги паровоза первым. Миша — первый! День проживёшь — бог ближе станет. Ближе станет — тебя услышит. Тебя услышит — говорить будешь. Богом говорить — до неба встать. — И вождь племени распахнул руки, расплескав цветы халата, как фантазии флагов.
Гром из своей клетки спросил тихо, чтобы вождь не услышал:
— Это что за обезьяна, Витя?
Но Миша услышал и резко повернулся к клетке:
— Это я обезьяна?! Слушай! Ты — английский, французский, китайский знаешь? Ты Пушкина сказать «Цветок засохший, благуханный, забытый книге…» знаешь? Ты змеей рядом твоей постелью уснёшь? Ты львом на тропе разойтись можешь? Это ты — обезьяна. А я — вождь!
— Прости, вождь, не узнал. Меня Гром зовут. Первый раз тебя вижу. А слышал много.
— Я тебя тоже. Мне говорили — смелый ты. Вижу сейчас — не надо смелости быть глупым.
— А каким можно выглядеть в клетке?
— Думай, когда говоришь! Так говорить — друзей обидеть. Капитан клетке, а говорит, как капитан. Витя клетке, а я его друг.
— Чего же ты друга в клетке держишь? Какой же ты вождь?!
— Вождь тоже клетке, только никто не видит. Открою тебе клетку — куда пойдёшь? В другую клетку? Я — вождь. За мной — мой народ. А ты? За тобой твой народ чувствуешь? «Цветок засохший, благоханный…» помнишь? Матрёшка-играшка ты в себе понимаешь? Себя ты — какой матрёшка рисовать хочешь? В какой куколка складывать? Девочка рисуй, зайчика рисуй, Ленина рисуй, китайский лица, африканский улибка — всё принимает матрёшка. Один народ будет. Одна игрушка, а народ умный. Весь! Африканский матрёшка — маска. Мне — обидно. Слон — хорошо, три обезьяна — книга, женщина — танца. Африка — народ тоже умный! На меня смотри, улыбайся! «Переправа, переправа, берег левый, берег правый…» — Я — сам учил. А ты? Ты что помнишь? Какой Африка любить? Не смотри на клетка — смотри на солнце! Солнце — одно. Оно сейчас и в России светит. Бог один на всех. Солнце — один на всех. Можно солнце продать? Можно ветер продать? Почему человека можно? Это я, Миша, тебе говорю. Капитан твой глазами слепой, а это видит. Витка! Капитан! Вам говорю. Молодого привезут — берегите всех. Все — нужны. Вечером приду. Вечером акула к берегу идёт! Мой народ костры танец будет. Поёт студенческую песню на известный мотив:
