Читать «С гитарой по жизни» онлайн - страница 144

А о каком травопольном севообороте можно было говорить? В результате земля теряла плодородие, снизились урожаи. И даже если удавалось получить какой-то урожай, то продать его с целью получения прибыли было не просто. В таких условиях многие крестьянские семьи были вынуждены отказаться от фермерства. Люди, к примеру, сдавали свои земли за акции РАО «Газпром» и превращались в наемных рабочих на его подсобных хозяйствах. Уже к 2000 году я стал понимать, что противостоять напору разрушительных сил губернатору не удастся. Не сможет Краснодарский край процветать, когда во всей стране растет безработица, задерживается выплата зарплат и пенсий, идет моральное разложение людей: пьянство, наркомания, проституция, воровство и бандитизм!

В 1999 году умерла моя первая жена Раиса в возрасте 66 лет. Судьба ее сложилась печально. В законный брак она так и не вступала, но несколько лет жила в гражданском браке со своим односельчанином. Я его знал. Он был неплохим отчимом моему сыну, но его сгубила водка. Как-то он продал свой мотоцикл «Урал» и обмывал продажу с друзьями. А утром его нашли с проломленным черепом и без денег. Позднее Рая перенесла операцию по поводу саркомы груди, но через пять лет метастазы свели ее в могилу. Сын от моего первого брака Владимир к этому времени был уже дважды женат и имел сына от второй жены.

Мой старший сын Владимир от первой жены

Интересная подробность: в 2000 году я случайно встретился с бывшей медсестрой Валей на Сенном базаре в городе. Мы сразу узнали друг друга. Разговорились. Когда она после увольнения из больницы вернулась к мужу, у них родились две дочери. Старшая живет в Краснодаре, и Валя живет сейчас с ней — помогает растить двух своих внуков. Два года назад у нее случилось несчастье: в автомобильной катастрофе погибли ее муж и муж старшей дочери. Теперь они вдовы. Дочь торгует на базаре в продовольственном ларьке, а Валя часто ее замещает за прилавком. Поговорили и разошлись, как в море корабли, а я еще долго был под впечатлением от встречи со своей первой женщиной.

«Последний бой, он трудный самый…»

Мы не продаемся, но зато — как покупаемся!

Думаю, что к концу своего губернаторства Николай Игнатович Кондратенко стал уже понимать, что он, подобно Дон Кихоту, сражается с ветряными мельницами. Все его усилия приостановить экономическую экспансию олигархов не только Москвы, но и других крупных городов России, не привели к успеху. Слишком лакомый кусок России — Кубань прибрали к рукам приближенные к президенту Ельцину, депутаты Госдумы — да все, кто имел деньги и власть.

Более того, в рядах своих верных соратников — Кубанского казачества стало процветать воровство. КАУ администрации края выявило кражу нескольких миллиардов деноминированных рублей атаманами нескольких районных куреней, которые, получая дотации из бюджета и льготные квоты на ловлю рыбы в Азовском море, продавали ее в своих магазинах, а барыши делили между собой. А когда все раскрылось, они безнаказанно исчезли в просторах соседнего Ставропольского края. Меня всегда удивлял тот факт, что во главе кубанского казачества стал, на мой взгляд, ничем не прославившийся атаман. Я его знал по работе в КубГу. Очень часто мы оказывались с ним рядом, стоя за получкой в очереди в университетскую кассу. Это был преподаватель истории с тихим голоском, очень вежливый, но зато как он возмужал на должности атамана! Голос стал грубым, резким. Даже в обращении ко мне, на пятнадцать лет старше его, когда я брал у него интервью для газеты, он ни разу не перешел на «вы». Отрастил бороду чуть ли не до пояса, надел папаху, навесил на грудь награды за какие-то подвиги и в свои круглых очках стал мне очень сильно кого-то напоминать из истории нашей страны.