Читать «С гитарой по жизни» онлайн - страница 133

Большой резонанс в городе произвела моя заметка «Мусор строить и жить помогает» в газете «АиФ—Кубань», где поднимался вопрос о целесообразности покупки у швейцарской фирмы «Марсель Бошунг АГ» сверхдорогой коммунальной техники. Чиновники краевого департамента по строительству, архитектуре и ЖКХ десятки миллионов средств краевого бюджета потратили не на приоритетные цели: водоснабжение, канализацию, очистные сооружения, дороги, а на «умненькие» машины для уборки мусора, которые оказались не приспособленными к работе на наших городских улицах, особенно в зимних условиях. Скорее всего здесь имело место лоббирование интересов швейцарской фирмы чиновниками Минстроя России совместно с нашими краевыми за определенную мзду, так называемые «откаты». Бюджетные деньги потратили, а улицы убирать оказалось нечем. Зато лечение некоторых чиновников в больницах Швейцарии фирма оплатила за свой счет.

Были у меня и другие заметки о работе этого департамента, отличившегося в приобретении земельных участков, после того как ВНИИМК (Всесоюзный научно-исследовательский институт масличных культур), имевший в своем владении несколько сотен гектаров опытных полей, выделил часть земель своим работникам, остро нуждающимся в жилье. Из 86 выделенных земельных участков 37 сразу получили посторонние лица — различного уровня руководители прокуратуры и других организаций города, в том числе и руководители департамента ЖКХ. Все они, в том числе и главный прокурор края, имея жилье в городе, стали вдруг остро нуждаться в жилье, о чем писали в своих заявлениях в Прикубанский округ города. Понятное дело, все просьбы были удовлетворены, и на 46 гектарах земель института выросли фешенебельные коттеджи. А народ прозвал это место Царским селом.

В 1996 году мне исполнилось 60 лет и с комбината, места основной моей работы, я ушел на пенсию. Профком подарил мне набор бокалов из дорогого стекла и пожелал крепкого здоровья на прощанье. А я, имея на руках десять привилегированных акций ХБК стоимостью 1000 рублей каждая, мечтал разбогатеть под старость и съездить в Испанию, в Барселону, чтобы увидеть дом, в котором жил Ф. Таррега и пройтись по тем же улицам, где когда-то ходил и он. Но мечта моя до сих пор так и не сбылась. На акциях я не разбогател. Несмотря на то, что они были куплены еще до деноминации 1998 года (превращения одного рубля в тысячу), их никто не деноминировал, увеличивая в 1000 раз, но после обратной деноминации наши тысячи, как ни странно, тоже превратились… в рубли. Таким образом, вместо 10 000 у меня оказалось акций всего 10 рублей. Но самое главное — не осталось и комбината, как, впрочем, и других крупных городских предприятий. Почти как у Г. Р. Державина: «Где стол был яств, там гроб стоит. Где пиршеств раздавались лики, надгробные там воют клики…».

Все крупные предприятия города умирали по известной схеме: сначала их объявляли банкротами, назначали временных управляющих, которые продавали все, что можно было продать якобы для уплаты долгов, но при этом разворовывалось все, что плохо лежало, и даже то, что лежало хорошо. Так новейшие ткацкие, прядильные и другие станки ХБК, купленные за валюту всего несколько лет назад, были проданы по цене металлолома и вывезены в неизвестном направлении. Но это было немного позже, а тогда комбинат боролся за выживание.