Читать «Живи и радуйся» онлайн - страница 153
Лев Емельянович Трутнев
Когда забрезжил рассвет и уже не нужно было носить фонарь, появилась смена сеяльщиков. И то ли от усталости, то ли от полусонного состояния, а возможно, от того и другого, я с какой-то очумелостью воспринимал слова пришедших людей. И даже не понял, как мы с Антохой разбрелись в разные стороны, торопясь по домам.
Какие силы поддерживали меня, пока я шел до дома, не объяснить. Но, едва разувшись в сенях и переступив порог, я в изнеможении плюхнулся на скамейку.
– Поешь да поспи. – Матушка погладила меня по голове, и от прикосновения её мягких, сыроватых от стирки пальцев полегчало, и скоро я снова побежал перед ревущим трактором, нависшим надо мной от ярко звездного неба. Но это был уже сон.
Часть четвертая. Круг последний
Глава 1. И дома, и в поле
1
В степи, недалеко от озера, густо зеленела кронами старая березовая роща, далеко отстоящая от остального леса, и в ней грачи облюбовали свою колонию. Из года в год прилетали они туда весной, облепляя деревья кучками гнезд. Грай стоял такой, что в деревне, за два километра, было его слышно. А в конце июня вся их ненасытная черная стая вместе с выводками устремлялась в степь, на поля, в озеро и пожирала все, что под силу, а к осени наваливалась на хлеба и огороды. И именно перед тем, как грачиный молодняк становился на крыло, ребятня приноровилась выбирать его из гнезд – ни ради озорства или забавы, а на мясо. Война почти всё вымела из сельских подворий, и в лето у многих не оставалось даже картошки – приходилось держаться на лебеде да крапиве. И молодые откормленные грачата уплетались не хуже курятины.
Я ходил в грачатник с Пашей и Антохой. По два-три раза успевали мы полазить по гнездам, пока у оперившихся грачат отрастали маховые перья. Позже их взять было невозможно: слетыши шустро перепархивали с одного сучка на другой, с дерева на дерево – попробуй догони…
Вылавливать из гнезд грачат лучше всего было днем, когда они, накормленные и разморенные зноем, становились менее подвижными.
* * *
Мы с дедом обновляли прясла вокруг огорода. Он затесывал и вбивал колья, а я ошкуривал тонкие осинки на жерди. И колья, и жерди мы привезли с дедом на колесянке из леса: он – в оглоблях, я – сзади, подталкивая.
Укрепив осинку скобой, я внимательно наблюдал, как сочная кора лоскутами ускользает из-под топора, щекоча мне босые ноги – с изнанки прохладная и скользкая, а сверху шершавая. За какой-нибудь час она свертывалась на солнце в трубочку и ощутимо царапала подошвы жесткими краями.