Читать «Живи и радуйся» онлайн - страница 113
Лев Емельянович Трутнев
– Почему здоровый и еще довольно молодой Разуваев не на фронте?
И дед пояснил, как мог:
– Броня вроде у всех председателей колхоза. Хлеб-то для фронта надо кому-то выращивать. Голодный солдат – не солдат.
– Так его же люди выращивают, не председатель, – не понял я.
– Люди, а руководить людьми кто-то должен…
Давненько был тот разговор, а вот запомнился.
И тут, заметив нас, Разуваев остановился.
– Откуда это вы в такую рань с лопатами? – проявил он интерес.
– Солодку ходили копать, – дед тряхнул мешком, – чаю теперь попить не с чем, так хоть солодкой подсластим.
Разуваев пощупал мешок, пожулькал его содержимое пальцами.
– За солодкой спозаранку наладились, а в колхозе работать один стар, другой – мал. – Он дернул поводья, и конь с ходу взял в крупную рысь.
4
У меня в табеле, среди пятерок, было всего две четверки: по пению – я стеснялся петь, и по военному делу – не шло мне дисциплинарное учение. Видимо, я был сугубо гражданский человек.
Кольша, поглядев мой табель, глубоко вздохнул:
– Эх, мне бы так!
– А в чём же дело? – тут же подхватил его возглас дед. – У тебя что: голова не на том месте, что у Лёньки?
– Место – то, да в ней ни то, – съязвила Шура, и едва не получила затрещину.
– Ты бы помолчала! – обиделся Кольша. – На одних тройках едешь и туда же.
– На тройках и ездят. На чём же еще? – переиначила Шура смысл сказанного. – У самого-то не лучше.
– Мне, кроме как в ФЗУ или в колхоз, до армии ничто не светит. На какие шиши учиться? – стал оправдываться Кольша. – А у тебя еще есть разбег.
– Есть, – согласилась Шура, – года два и в доярки…
Дед резал табак на курево, хмурился.
– И рабочий человек не без почета, – встрял он в разговор, – коль своё дело будет делать по совести…
И пошел у нас семейный разговор без матушки – она работала на посевной.
Кольша был больше склонен оставаться дома до армии. Пусть в колхозной работе, но дома. А дед настаивал на фабричном обучении:
– Сельский председатель сказывал, что сейчас на электриков набирают – дельная специальность: без особой угробиловки и в почете, да и с деньгой. К тому же через год-два война закончится и сколько надо будет поднимать городов. Трудись да трудись. А есть работа – будет и заработок. Мы вот сейчас на картошке спасаемся. Одежонка поистрепалась, а фэзеушников и кормит государство, и одевает…
У меня сердечко заколотилось, когда я представил наш дом без Кольши. Он был моим первым наставником почти во всём, и особенно – в охоте. Ну как без него? И я с дрожью в голосе вклинил в их разговор своё:
– Нам с тобой, дедушка, будет тяжело без Кольши – он много дел по хозяйству делает. Мне до них еще расти да расти.
– Эт-то верно, и так подумаешь, и так, но ему тоже в жизнь дорогу торить надо, определяться. В деревне-то какой разворот? Никто вон из наших деревенских после семи классов с учебой не разбежался – все в колхозе работают. А в город не вырвешься. Там паспорт нужен, а в деревнях его не дают. В тетрадке вон наши фамилии записаны и всё. Да и война идет…