Читать «Мореходка» онлайн - страница 90

Вот такой мичман Полик, увидев, что распорядок дня самым наглым образом нарушается целым подразделением во время его дежурства, сначала не мог от негодования даже слова выговорить, а только хватал ртом воздух! Но потом его прорвало, и, истерически взвизгивая, он разразился потоком проклятий в наш адрес. Когда фонтан его красноречия слегка иссяк, и мичман прервался на секунду, чтобы набрать в лёгкие воздуха, кто-то из нас сумел вставить фразу, что команду «Подъём!» мы не слышали. «Как так, не слышали!» – в благородном гневе мичман обернулся к громкоговорителю и увидел отсоединённый разъём! От негодования он побелел, потом покраснел, и фонтан проклятий снова заработал в полную силу! Кончилось тем, что мы всё-таки вышли на зарядку, но оставшегося от начала зарядки времени хватило лишь на то, чтобы спуститься с трапа. Зарядка окончилась, и мы вернулись в кубрик.

Перед подъёмом флага мичман Полик с наслаждением докладывал командиру корабля о нашем проступке. Командир в полной мере воспользовался шансом «опустить нас ниже ватерлинии» и «полоскал нас в дерьме» по полной программе! За отключение боевой трансляции в нашем кубрике мичману Гусеву было объявлено замечание! А нас было приказано отправить на штрафные работы – убирать грязь в трюмах из-под пайол. Пайола – это металлическая решётка, закрывающая специальные желоба в трюмах, в которые стекают различные жидкости и грязь, образующиеся при эксплуатации корабля. В машинном отделении туда попадает пролившееся отработанное масло, падают куски ветоши и всяческий мусор. В трюмах помимо этого бывает и вода, неведомо как поступающая из-за борта или стекающая с переборок в качестве конденсата. В общем, нам предстояла самая грязная и тупая работа на корабле. Хуже всего было то, что мы подвели очень хорошего и совершенно невиновного человека – мичмана Гусева. Из-за нас он был вынужден стоять перед строем и «обтекать» дерьмом, которое командир лил на нас! Мы видели в сощуренных глазах мичмана затаённую обиду, но, как настоящий мужик, он держал всё в себе и не позволял себе проявить какие-то враждебные по отношению к нам эмоции. Он оставался теперь только нашим куратором. Защищать нас на корабле больше было некому!

LXIX.

Мы спустились в "холодные, мрачные трюмы". Мичман Полик разводил нас на работы по трюмным помещениям. В машинном отделении было сравнительно тихо. Главные двигатели стояли. Работали только вспомогательные. Электричество на корабль было подведено по кабелю с берега. Трюмные матросы выдали нам шанцевый инструмент: ветошь, обрезы (вёдра) и совки. Были ещё какие-то приспособления из толстой проволоки и лопата. Наша работа заключалась в том, чтобы металлическими крючками зацеплять решётчатые панели (пайолы), которые закрывали сточные желоба, и совками и лопатой доставать из них всякую гадость, которая колыхалась поверх чёрной мазутной жижи. Всю эту дрянь надо было загружать в обрезы и потом выливать в открытые металлические бочки из-под топлива. Нам надо было умудриться не вымазаться во всей этой "прелести", так как сменной одежды у нас не было, а стирать имеющуюся и сушить её потом было негде. Правда, на верхней палубе были натянуты бельевые леера (верёвки с завязками, которые заменяли здесь бельевые прищепки), но погода была уже достаточно прохладная, и мокрое обмундирование сохло бы не менее суток. Вскрыв несколько пайол, мы поняли, что работа эта не имеет ни конца, ни края. За несколько часов нам удалось пройти метров десять вдоль бесконечных переходов машинного отделения, которые лабиринтом расходились среди кожухов механизмов, хитросплетением труб, вентилей и шахт вентиляции. Тусклый свет, звяканье железа и вонь машинного масла навевали на нас грустные мысли: если бы тут ещё грохотали главные двигатели, то это место было бы сущим Адом. Работая "отсюда и до обеда", мы, верные курсантскому принципу "не спеши, а то успеешь", не старались быть "стахановцами", а размеренно черпали "дерьмо" и таскали его до места слива, делая перекуры после каждых пяти вёдер. Мичман Полик пару раз спускался к нам проверить, как идёт процесс, и, довольно ухмыляясь, возвращался наверх. Перед обедом нам удалось вымыть руки горячей водой, которая была только в машинном отделении да ещё на камбузе. Холодной водой, которая была в умывальниках гальюнов, масло было бы просто не отмыть. За обедом мы обменивались впечатлениями. Работая группами по два-три человека, мы побывали во всех трюмных закоулках "Настойчивого". Ребята рассказывали, что нашли между механизмами крысиное гнездо, сделанное из рваного матросского гюйса (воротника), где были маленькие голые крысята. Трюмные машинисты вызвали судового фельдшера, и тот забрал всю эту живность на дератизацию. Крысы всегда были на кораблях. С ними борются, применяя различные средства, начиная от больших круглых фанерных противокрысных щитов, крепящихся на швартовых канатах во время стоянки, до спецобработки корабельных помещений отравляющими средствами. Эффект, конечно, есть, но полностью крыс не извести никогда! Как-то раз мы смотрели телевизор в кубрике у радистов. Народу было много, показывали какую-то интересную телепередачу. Вдруг на глазах у всех, нисколько не стесняясь окружающих, по вентиляционной трубе не спеша прошла здоровенная крыса и уселась смотреть телевизор вместе со всеми. Она уставилась на экран бусинками своих глаз не обращая ни на кого внимания! От такой наглости все сначала просто опешили! Потом в эту "Шушеру" полетело всё, что попалось под руку! Крыса, обиженная таким негостеприимным приёмом, злобно зашипела на хозяев и, не торопясь, скрылась в дебрях вентиляции. А народ успокоился и продолжил телепросмотр.