Читать «Понедельник — пятница» онлайн - страница 11

Плевать на Мышку.

Храмцов стоял рядом с бородатым викингом и думал, что «Джульетту» он проведет за четыре часа: тумана, слава богу, нет совсем, и Ленинград — вот он, еще спящий в этот ранний час.

«Странно, — подумалось Храмцову, — все хорошее у меня случалось утром, а все плохое — вечером». Тогда, когда приехала Люба, тоже было раннее утро, и Храмцов помнил, что его разбудило солнце, бьющее в окно. Он открыл глаза — и сразу же раздался звонок, такой неожиданный, что он не сразу поверил в то, что это на самом деле звонок, а не продолжение сна.

И опять он стряхнул с себя воспоминание о Любе. Он уже умел делать это сразу, особенно на работе.

Морской канал — самое паршивое место, особенно если дует боковой ветер. Тогда палубная надстройка становится парусом и ветер начинает отжимать тебя к берегу.

За эти часы погода переменилась. Ударил северный ветер, который с легкой руки Митрича, когда-то служившего в Заполярье, называли по-тамошнему: Егор Сорви Шапку. Храмцов внимательно следил за тем, чтобы рулевой точно выдерживал курс. У парня от напряжения даже нос побелел, это Храмцов успел заметить, — белый нос на красной лоснящейся физиономии.

— Вправо, — сказал он викингу. — Еще вправо…

Вот и все. «Джульетта» подошла к причалу, на берег полетели концы. Храмцов увидел маленький голубой автобус — уже приехали санитарный врач, таможенник, пограничный наряд… Ага, сам товарищ капитан Ткачев встречает его, собственной персоной! Он помахал Ткачеву рукой, тот не заметил. С берега стивидор кричал Храмцову, чтобы подали судно на пять метров вперед, и пришлось подавать судно вперед — вот теперь действительно все. Швартовщики закрепляли профильные и шпринги, работа лоцмана закончена. Капитан пригласил Храмцова в каюту, он отказался — нет, спасибо, ему очень, очень некогда…

Закончив оформление лоцманской квитанции, Храмцов сошел на берег. Сегодня ему предстояло еще выводить наше судно, но это будет не скоро, можно отдохнуть в комнате дежурных лоцманов. Здесь у каждого была своя постель.

Он знал, что не уснет, потому что каждый раз, когда работа заканчивалась, воспоминания оказывались сильнее его. Итак, раздался звонок, он открыл дверь — на лестничной площадке стояла Люба.

— Господи, какой ты большущий! Даже не узнать.

Наверно, если б он встретил Любу на улице, то не узнал бы тоже. Все-таки они не виделись восемь лет. Он держал Любу за руки и смеялся:

— А ты совсем не выросла. Как была пигалицей, такой и осталась. Ты как очутилась в Ленинграде? В гости или насовсем? Мамы нет — скоро будет, у нее ночное дежурство… — и спохватился, что стоит перед Любой в стареньких тренировочных брюках и тельняшке. — Прости, я мигом…