Читать «Права человека» онлайн - страница 3

Томас Пейн

Английский парламент 1688 г. сделал то, что он и его избиратели имели право сделать и что казалось им правильным; но, сверх этого права, принадлежавшего парламентариям по полномочию, он выдвинул другое право, которое присвоил себе сам, — право налагать на потомство обязательства и сохранять над ним власть до скончания времен.

Таким образом, вопрос имеет две стороны: во-первых, право, принадлежащее парламенту по положению, и, во-вторых, право, которое он сам себе присвоил. Первое право не вызывает возражений. Что же касается второго, то вот мой ответ:

Никогда ни в какой стране не было и не может быть такого парламента, или такой организации людей, или такого поколения людей, которые имели бы право или власть налагать на потомство обязательства и сохранять над ним свою власть «до скончания времен», или предписывать на все времена, каким образом должен управляться мир, или решать, кто должен управлять им; поэтому все подобного рода статьи, акты и декларации, посредством которых их авторы надеются достичь того, на что они не имеют ни права ни власти, того, что они даже бессильны осуществить, — все эти документы не имеют законной силы. Каждая эпоха и каждое поколение должны иметь такое же право решать свою судьбу во всех случаях, как и предшествовавшие эпохи и поколения. Тщеславное притязание на то, чтобы управлять и за гробом, — самая смешная и дерзкая из всех форм тирании. Человек не имеет права собственности на другого человека; подобным образом ни одно поколение не имеет права собственности на последующие поколения. Парламент и народ в 1688 г. или в какой бы то ни было другой период времени также не имели прав распоряжаться нашими современниками, обязывать или ограничивать их в какой бы то ни было форме, как парламент и народ в наши дни не имеют права распоряжаться теми, кто будет жить через сто или тысячу лет, не имеют права обязывать или ограничивать их в чем бы то ни было. Каждое поколение полномочно и должно быть полномочным в решении всех вопросов, касающихся его самого. Всегда следует заботиться о живых, а не о мертвых. Когда человек умирает, его власть и его желания умирают вместе с ним; он уже не участвует в делах этого мира и потому не имеет власти предписывать, кто должен им управлять, как должно быть организовано управление и как оно будет осуществляться.

Я не выступаю ни за, ни против той или иной формы правления той или иной партии — ни в нашей, ни в какой бы то ни было другой стране. Если вся нация решает что-либо сделать, она имеет право сделать это. Мистер Берк это отрицает. Но где же, в таком случае, право? Я отстаиваю право живых и выступаю против того, чтобы ими распоряжались по завещанию, ограничивали их или предписывали им что-либо в силу зафиксированной на бумаге власти мертвых; мистер Берк, напротив, отстаивает власть мертвых, которую он ставит выше свободы и прав живых. В былые времена короли распоряжались своей короной на смертном одре и передавали свой народ по завещанию, как скот, любому назначенному ими преемнику. Теперь этот обычай настолько устарел, что о нем мало кто помнит, и представляется настолько чудовищным, что трудно поверить, чтобы он существовал; однако статьи парламентских актов, на которых воздвигает свой политический храм мистер Берк, ничем по существу не отличаются от этого обычая.