Читать «Биоугроза» онлайн - страница 194

Я закричал.

Закричал внутренним криком.

Ибо это была Медуза. Жизненная сила заражения, чумы и кладбищенского ужаса. То были не совсем черви, а взрывающиеся частицы вируса.

Голос Медузы звучал у меня в голове - сухое, змеиное шипение.

Я чувствовал запах миллионов склизких трупов, разлагающихся, лопающихся от газа, зеленых от тлена. То был запах склепа, смрад дымящихся трупных печей, падали, кишащей личинками и вирусной инфекцией. Запах городов, заваленных мертвецами и обглоданными костями, груды которых, словно крепостные валы, устремлялись в небо.

Голос шипел, а черви закапывались все глубже. И я чувствовал, как мой разум с грохотом схлопывается внутрь, когда Медуза обволакивала его черным, ядовитым облаком распада, захватывала его, как ее отродье захватывало мои клетки. Их усики проникали сквозь защитный слой, высушивали клетки насухо, накачивали их вирусом в виде миллионов яиц, горячих и сочных, готовых взорваться голодной смертью...

16

Джени встряхнула меня, вырвав из этого состояния, и я был благодарен ей за это, поскольку вряд ли вышел бы из него самостоятельно. Я открыл глаза и увидел, как на долину надвигается ползучая тень. Увидел, как верующие приветствуют ее, услышал, как они кричат от восторга или ужаса, а, может, и от того и другого. Медуза распространялась по земле, словно огненный шторм, уничтожая все на своем пути.

Я чувствовал это внутренне, видел это в своих снах, а теперь лицезрел ее материальное присутствие, как и все в долине.

Серая тень простиралась пустым и бесформенным пятном, насколько хватало глаз. Безжизненная, словно испарение мертвых неземных равнин. Она фрагментировалась, раздувалась и лопалась, раскрывалась, словно некий гигантский родовой канал в извивающейся массе белых отростков, простирающихся на многие мили, тянущихся к самим звездам. А мир превращался в падаль, кишащую миллионами и миллиардами голодных трупных червей. Отростки расщеплялись на множество усиков, волосков и нитей, липких от слизи и живых.

А за ними, словно лик луны, вырезанный из холодного кладбищенского мрамора, возвышалась сама Медуза. Мутирующая, постоянно меняющаяся, газообразная субстанция чистой злобы. Вытянутый лик, напоминающий мертвенно-бледную разлагающуюся гранулу, шелушащуюся и распадающуюся на мелкие частицы на жарком кладбищенском ветру чумного дыхания и кружащейся костной пыли. Живая чума вирусной материи с разумом неутолимого голода и гигантскими черными туннелями вместо глаз, отражающими тусклый свет темных бесплодных миров и влажных межзвездных пустот.

Верующие принялись кричать.

Они ждали ее, грезили о ней в своем бактериальном бреду, и она пришла. Они восседали за ее столом не как гости, а как пища. И она смотрела на собравшиеся подношения с зубастой, кривой трупной ухмылкой чумных ям. Ее глаза пульсировали зловещим светом, ядовитыми желтыми отходами, ласкаемыми холодным огнем лихорадки.

Саваны, ласкаемые мертворожденными ветрами, шуршали, словно кладбищенские крысы в подземных гробницах. Она распутывалась, забирая, что ей давали, забирая своих жертвенных агнцев.