Читать «Довмонтов меч» онлайн - страница 16

Сначала литовские конники уничтожили несколько мелких отрядов рыцарей на подступах к Дерпту, потом приблизились к его стенам. Но были они не столь многочисленны, чтобы взять город, и рыцари принялись их преследовать. Когда же они узнали, что ведёт воинов сам Довмонт, то поклялись преследовать до тех пор, пока не изловят его и не отвезут в железной клетке к магистру ордена.

Довмонт, постоянно нападая на них и бросаясь бежать, заманивал рыцарей всё глубже в леса. Рыцари были уверены, что если не сегодня, то уж завтра обязательно поймают ненавистного князя. И никто из них не мог догадаться, что идут они в обыкновенную мышеловку.

Лишь тогда они поняли, что нет им выхода из литовских лесов, когда ночью со всех сторон на их лагерь обрушились воины с факелами. Факелы Довмонт приказал изготовить своей дружине, пока с небольшим отрядом водил рыцарей по лесным дорогам. В темноте трудно различить, кто друг, а кто враг. А потому каждый воин Довмонта, пеший и конный, держал в левой руке горящий смоляной факел. Правой же он разил едва пробудившихся, неодетых врагов копьём и мечом.

Так были уничтожены главные силы рыцарей. В тот же день дружины князей Димитрия Александровича и Товтивила штурмом взяли одну за другой все три городские стены. На помощь им Александр Невский прислал и брата своего, всё того же неудачливого Ярослава Ярославича. Длинный, сухопарый и нескладный Ярослав Ярославич большим воинским умением не отличался. Чтобы случайно его не поранили в битве, племянник поставил дядю стеречь обозы. Дядя, уговорившись о своей доле в добыче, честно просидел всё время штурма с десятком воинов посреди составленных в одно место повозок. Добыча была велика, и Ярослав Ярославич поделил её вместе со славой между собой, племянником и Товтивилом.

Довмонту же достался недолгий покой — рыцари не решались появляться в его землях.

Тогда-то, узнав о многих подробностях битвы и восхищенный ими, степенной псковский посадник Гаврило Лубинич впервые и сказал полушутя воеводе о литовском князе:

— Такого бы князя да к нам! А то бы и на Русь, в пару Александру Ярославичу.

— Мечтала курица о соколе, — ответил воевода, — быть ему великим князем литовским. Попомни мои слова!

Оно к этому и шло, да не вышло.

К вечеру с литвинской дороги примчались посыльные. Был среди них и Лубок, сын, которого посадник собрался уж выкупать из немецкого плена.

— Наказать бы тебя, чтоб другие узнали, как исполняют важное дело, да радость не позволяет, — сказал счастливый отец.

Воевода же, когда подступило вплотную то, что казалось далёким, несбыточным, помрачнел.

— Не знаю, Гаврило Лубинич, то ли мы с тобой делаем! Может, вече собрать?

— Он от нас не власти ищет, а обыкновенного крова. Если мы его будем ставить на княжий стол — тогда и вече, и напишем договор. Только поначалу ему придётся креститься. А как крестится, так и смирение обретёт.

— А ежели не станет он менять веру? Как можно язычника допускать к дому Святой Троицы?

— Тут-то мы его и испытаем. Ежели веры не поменяет, тогда ему место на краю Завеличья, пусть там строится со своими людьми, обживается. Уж свой дом он в любом случае станет оборонять, заодно и город. Недолго ему придётся в покое понежиться. Сначала Герденя заявится, потом и рыцари. Лишь бы они не спелись и не пришли вдвоём. А ежели Довмонт заговорит про крещение, тогда можно про княжение думать.