Читать «Царский венец» онлайн - страница 91

Императрицу Саблин слушал с пониманием и сочувствием, но как-то рассеянно. Он друг семьи, настолько близкий, что его запросто приглашают к столу. С ним откровенны так, как только возможно сейчас, в эти жестокие дни, когда ни с кем нельзя быть откровенным. И Николай Павлович по-прежнему оправдывает и дружеское расположение к себе, и доверие. Но — это могла заметить только по-прежнему любящая его Ольга — он стал каким-то другим. Словно ему вдруг страстно хотелось сорваться куда-то с места, убежать от войны, от горечи этой жизни... от всех.

Саблин наконец поймал робкий взгляд и ответил девушке тёплой улыбкой. Старшая царевна просияла. Как бы то ни было, он любит её, пусть даже как младшую сестру, но ведь сейчас, в эти горькие дни, когда поводов для слёз намного больше, чем для веселья, — какое же это утешение!

* * *

Когда началась Первая мировая война, юная принцесса Ольга, склонная ко всему утончённому, так любящая поэзию и уединение, вынуждена была оставить свой славный мирок и... растерялась. Она даже немного завидовала Татьяне, которая напоминала вольнолюбивую птаху, вырвавшуюся наконец из золотой клетки. Сестра так и кипела энергией, она председательствовала в своих благотворительных комитетах, полностью погружалась в их деятельность, а закончив с комитетскими делами, мчалась в царскосельский лазарет, чтобы в качестве операционной сестры присутствовать при тяжелейших операциях. К ночи Татьяна едва держалась на ногах. Как про маленькую Анастасию говорили, что это прирождённая актриса, так всем, мало-мальски знакомым с медициной, было ясно, что из Татьяны Николаевны получился бы превосходный врач; даже в этом она уподобилась матери, которую профессиональные доктора уважали за врождённый талант к медицине.

Ольга же не любила председательствовать, не любила выступать публично и просто диву давалась, насколько быстро реагировала Татьяна на любые просьбы о помощи: как по волшебству в руках у неё оказывались блокнотик и карандашик, очень деловито и подробно великая княжна расспрашивала обо всех интересующих её подробностях, записывала и никогда потом не забывала в тот блокнотик заглянуть.

В операционной Ольга работать не могла — в конце рабочего дня ей становилось плохо.

И тогда она, великая княжна, старшая царевна, которую царственный отец прочил в русские императрицы, целиком и полностью взяла на себя грязную работу, ту, на которую у Татьяны уже не хватало сил из-за постоянных дежурств в операционной. Ольга наравне с простыми сёстрами милосердия убирала за ранеными, кормила их, переворачивала, исполняла любые их поручения.

Татьяна многим напрасно казалась гордой и недоступной — точь-в-точь как мать; Ольга же — вылитый отец — с любым человеком находила общий язык и очень скоро почувствовала, как от раненых изливаются на неё любовь и тепло их благодарных душ.