Читать «Царский венец» онлайн - страница 113

Взгляд тёмно-синих глаз, сопроводивший эти слова, был искренен и светел. Керенский, быстро потупив взор, пробормотал, что на сегодня вопросов достаточно.

— Ваша супруга не лжёт! — объявил Керенский царю, выйдя от Александры Фёдоровны. Для министра это было потрясением.

— Это для меня не новость, — едва заметно усмехнулся Николай. Он тоже, сам того не подозревая, производил странное впечатление на Керенского: не ожидал министр-социалист от бывшего царя такой простоты и естественности, такого непринуждённого обаяния и... такой глубокой грусти в прекрасных глазах. Стыдно вдруг стало за всё. Ох, как стыдно!

Керенский оставил Александру Фёдоровну в покое, проникся к ней уважением, отменил глупые ограничения, извинялся, целуя руки, и всё стало по-прежнему.

Но по-прежнему не значит — без оскорблений...

Глава двадцать пятая

ОТЪЕЗД.

1917 год, май — август

Вот и весна медленно уходит, уступая место лету. Теперь

так приятно погулять в парке, вдыхая тот особенный,

наполненный теплом и цветами воздух, который может

наполнять мир только в мае. Пусть за забором, пусть даже

под насмешки толпящейся снаружи черни. Собственно, и не

слышали они их, этих насмешек. Для царской семьи толпа,

улюлюкавшая по ту сторону забора, просто «хорошие люди»,

по выражению государыни, но только запутавшиеся. Правда,

юный царевич многого не мог понять. Его острый глаз всё

примечал, и мальчик мучительно краснел, когда отца оскорбляли

у него на глазах, но все чувства таил в себе, никому ничего

не выказывал... Не выдержал только однажды, расплакался,

когда часовые отобрали у него любимую игрушечную винтовку

(«нельзя с оружием!») — для того лишь отобрали, чтобы

поиздеваться над ребёнком, который должен был стать их царём...

В один из очаровательных майских дней Александра Фёдоровна сидела в траве на подстилке, смотрела, как младшие дети, радуясь тому, что отступили все болезни, придумывают какие-то игры для развлечения, смеются... Она не заметила, как встала и отошла куда-то сидевшая рядом с ней баронесса Буксгевден.

— Нукоть, я тоже присяду, — услышала государыня. Обернувшись, увидела солдата, простецки устраивавшегося возле неё. Любезно подвинувшись, Александра Фёдоровна с интересом вглядывалась в усатое лицо. «А лицо-то доброе! Нет, все они добрые, хорошие. В противоположность тем, кто обманул их, соблазнил, затянул в эти сети. А те-то... ох, да ведь и те тоже обмануты — врагом рода человеческого».

Солдат несколько минут молчал, потом крякнул, провёл рукой по усам. Он явно хотел завести беседу.

— Славная пора, — помогла ему государыня. — Цветение вокруг, воздух такой душистый. В деревнях, наверное, ещё лучше, ещё красивее. Вы в деревне родились? Или городской?

— Из деревни я, из-под Москвы, — солдат помолчал. — Вы вот что скажите-ка мне, Ляксандра Фёдоровна, отчего вы простого народа сторонились? Чего ж сами-то не проехали по деревням нашим, не посмотрели, каково мужик живёт?

— У вас жена, дети есть? — неожиданно спросила царица.