Читать «Царский венец» онлайн - страница 104

Тем не менее электричество и водоснабжение в здании, где находились больные царские дети, уже отключили, и Александре Фёдоровне приходилось подниматься к ним по лестнице, без лифта. Она, со своим больным сердцем, постоянно останавливалась, чтобы передохнуть. Императрица не стонала, не отчаивалась. Но душевная боль была непреодолима.

И когда ей всё-таки удавалось хоть на миг молитвой отогнать страдание от горечи предательства и страх за детей, в душе оставалось главное — то, что живёт до самой смерти в сердце истинно любящей женщины, — безумная, снедающая тревога за мужа, если тому плохо.

А сейчас ему, возлюбленному Ники, было плохо, и его «старое солнышко» Аликс чувствовала это. Да, она вполне понимала создавшееся положение, понимала, что поезда задерживаются пьяной солдатнёй, понимала, что Ники, возможно, в плену у своих же соратников, но с надеждой, которую было ничем не убить, она ждала и ждала возвращения супруга. Вновь и вновь ему телеграммы, а они возвращались с убийственной пометкой: «Место пребывания адресата неизвестно».

«Ники, дорогой, ангел мой... где ты?»

Где он — лучший человек на свете, самый любящий в мире супруг и неоценимый сердечный друг на протяжении вот уже более чем двадцати лет? Вспомнилось строго-серьёзное и сияющее одновременно лицо жениха, стоящего рядом перед аналоем. «Господи, ни о чём более не прошу — только не разлучай! И если смерть — дай умереть вместе!»

Нельзя было сдаваться. Никак нельзя.

* * *

Потрясённая Александра Фёдоровна с трудом оторвала взгляд от листовки и в недоумении посмотрела сначала на Марию, потом на Жильяра, словно призывая их всё объяснить.

— Но ведь это невозможно!

— Вы считаете, государыня, что это очередная провокация? — тихо спросил Пьер.

Царица помолчала, потом ответила еле слышно:

— Не знаю.

В листовках, которые принесли сегодня во дворец, сообщалось, что император Николай II отрёкся от престола в пользу брата своего Михаила, который, в свою очередь, тоже отрёкся, и теперь власть принадлежит учреждённому Государственной Думой Временному правительству.

— Не знаю...

Через пару часов во дворце появился дядя Николая, Павел Александрович. После разговора с ним императрица, пошатываясь, вышла из своей комнаты. Верная подруга фрейлина Лили Ден и дочь Мария бросились к ней, чтобы поддержать. Опершись на спинку стула, Александра Фёдоровна некоторое время стояла молча. А потом побледневшие губы произнесли:

— Отрёкся!

Мягко отстранив от себя поддерживающие руки, царица, собрав последние силы, пошла навестить больных детей. Мысль о том, что теперь она — бывшая царица, ни разу не пришла ей в голову. Две боли разрывали сердце, два терзания. Первое — да как же могли они сделать это, подданные русские, государевы дети, как могли отказаться от отца? Как не страшно? Где же страх Божий и честь людская? И что же теперь с ними, с Россией, будет? И вторая боль, но в сердце женщины — первая: «Как он переживает ЭТО один, совсем один! И нет никого, кто утешил бы его, кто поддержал».

И страдание любящей женщины боролось с искренней скорбью императрицы, болеющей сердцем за своих подданных.